Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction
исчерпывается. Нельзя сказать, что «все сказано». И когда мы говорим о том, что
Сын Божий есть Слово Божие, Он, поскольку это постижимо для нас, делает
доступными для нас глубины Божественной премудрости, глубины мысли
Божественной, но вместе с тем как Слово Божие Он укоренен в этой мысли так, как
мы не можем ее постичь. И когда мысль Божия открывается во Христе в Его учении
и в Его личности, остается тинственная и таинственная глубина,
которую мы не можем воспринимать умом. И дивно, что в начале Евангелия от
Иоанна нам говорится: В начале было Слово (Ин1:1). Слово, Которое
выражает по отношению ко всему тварному миру все, что непостижимый Бог хочет
сотворить и передать нам. Это Слово— творческое Слово, и это Слово—
руководственное Слово. В начале было Слово, и Слово было у Бога. То есть
в Нем, в Боге выражение мысли всецело покоится в Его глубинах и превосходит
всякую возможность с нашей стороны полностью, неограниченно воспринимать
Премудрость Божию как она есть, а только раскрывается нам, постольку поскольку
мы можем ее воспринять, но воспринимается она через Слово.
О Слове сказано еще другое, чего мы не улавливаем ни в каком переводе. В
греческом тексте говорится не: Слово было у Бога, а: к Богу. И
этим указывается, что Слово Божие, Которое творит, Которое поддерживает,
Которое охраняет, Которое восполняет, Которое спасает, в конечном итоге само
обращено к глубинам тайны Божией в процессе непостижимого созерцания Сыном тех
глубин, которые принадлежат и Отцу, и Ему, и Духу Святому, и через это
созерцание Сын-Слово и нас влечет в эти глубины. Но Слово— это нечто, что
мы можем услышать и понять в меру нашей понятливости и благодаря тому, что это
Слово открывается нам. Это Слово говорится нам так, чтобы мы могли понять: оно
обращено в наши глубины, в те глубины, которые запечатлены образом Божиим в
нас.
Но есть еще другое. Это Слово оставалось бы внешним для нас, если бы мы не
могли к этому Слову и через Слово к глубинам Божественной Премудрости приобщиться.