призвал из небытия к бытию, все имеет жизнь: в каком-то смысле, все Богом

сотворенное может участвовать радостно и ликующе в гармонии твари. Иначе если

бы материя была просто инертна и мертва, то всякое Божие воздействие на нее

было бы как бы магическим, было бы насилием, материя не была бы послушна Ему,

те чудеса, которые описаны в Ветхом или Новом Завете, не были бы чудесами, то

есть делом послушания и восстановления утраченной гармонии. Это были бы

властные действия Бога, против которых материя, сотворенная Богом, не могла бы

ничего. И это не так. Все сотворенное живет, на каждом уровне тварной жизни,

своей особенной тварностью. И если мы умели бы в нашем очень часто холодном,

тяжелом, потемневшем мире уловить то состояние материи, которое нам больше

недоступно, потому что мы ее видим не Божиими глазами и не изнутри духовного

опыта, мы видели бы, что Бог и все Им сотворенное связаны живой связью.

Это очень важно для нашего религиозного сознания, потому что на этом

основано очень многое не только в нашей религиозной вере, но и в нашем религиозном

опыте. В нашей религиозной вере с этим связано понятие чудес, связана самая

возможность и значительность Воплощения, то есть того, что Бог облекся плотью,

соединив с Собой материю этого мира. С этим связана мысль о том, что в Своем

Вознесении Господь эту нашу плоть, опять-таки материю, Им же созданную, унес с

Собой в глубины Троической тайны.

С другой стороны, когда мы говорим о преображении всей твари, которого ждет

человечество верующее, мы о том же говорим: не о том, чтобы мертвая материя

засияла мертвым блеском, а о том, чтобы она засияла внутри обновленной и

возрожденной жизненностью, чтобы в ответ на Божие прикосновение, на приобщение

к Божией благодати, она ликующе начала жить. И в этом тоже— и это очень

важно для нас— глубина и значение таинств. Таинства— это не пустые

обряды, это события, в которых человек своей верой, то есть уверенностью, что

Бог есть, доверием к Нему, любовью к Нему, отдает Богу и вводит в область

небесного, высвобождает материю, возвращает ее к первичной или к конечной славе