безсловесную и безжизненную природу. Ибо

въ цѣломъ мірѣ нельзя найти никакого

примѣра, никакого признака, никакого

доказательства уничтоженія какой бы

то ни было ничтожной вещи; нѣтъ прошедшаго,

которое бы не приготовляло

къ будущему; нѣтъ конца, который бы

не велъ къ началу. Солнце заходитъ,

чтобы взойти опятъ; звѣзды утромъ

умираютъ для земного зрителя, а вечеромъ

воскресаютъ; времена оканчиваются

и начинаются; умирающіе звуки

воскресаютъ въ отголоскахъ; рѣки по-

гребаются въ морѣ, и воскресаютъ въ

источникахъ; цѣлый міръ земныхъ про-

зябеній умираетъ осенью, а весною

оживаетъ; умираетъ въ землѣ сѣмя,

воскресаетъ трава или дерево; умвра-

етъ пресмыкающійся червь, воскресаетъ

крылатая бабочка; жизнь птицы

погребается въ бездушномъ яйцѣ, и

спять изъ него воскресаетъ. Если твари

низшихъ степеней разрушаются для

возсозданія, умираютъ для новой жизни:

человѣкъ ли, вѣнецъ земли и зеркало

неба, падетъ во гробъ для того только,

чтобы разсыпаться въ прахъ, безнадежнѣе

червя, хуже зерна горчицы?

в) Но для христіанъ будущее воскресеніе

не требуетъ никакихъ изслѣдованій и

удостовѣреній, какъ дѣло вѣрнаго, засвидѣтельствованнаго,

признаннаго опыта. Аще

бо вѣруемъ, говоритъ апостолъ Павелъ,

яко Іисусъ умре и воскресе, тако и Богъ

умершія во Іисусѣ приведетъ съ Нимъ

(I Соя. ІУ, 14). Христосъ воста отъ

мертвыхъ, начатокъ умершимъ бысть

(1 Кор. XV, 20). Если кго, имѣя сей

опытъ воскресенія, вздумаетъ самъ

себя затруднять сомнѣніемъ, какъ можетъ

оно совершиться, когда образъ

разрушенія многихъ умершихъ тѣлъ,