ким соотношением Абсолюта и "Иного"), так и историческое бытие, как особый вид бытия, определяется этим соотношением "Всего и ничто". "Содержание истории, пишет Карсавин[61], есть развитие всеединого, всепространственного субъекта", но "так как прошлого не вернуть", то раскрытие полноты бытия в истории "может быть осуществлено лишь сверхэмпирическим актом: в эмпирии через Абсолютное, что дано в Богочеловечестве"[62]. Карсавин отвергает всякий провиденциализм, который покоится на предпосылке разъединенности исторического и Абсолютного бытия и, конечно, отвергает и "наивные учения о чуде, о Божественном плане истории и т.п."[63]: ведь "само Абсолютное имманентно идее исторической индивидуальности, идее культуры". "Становление, - тут же пишет Карсавин[64], умаленно выражаемое историческим процессом развития, является, таким образом, моментом Абсолютного". Так как "церковь есть тварное всеединство и нет ничего вне церкви"[65], то "история человечества есть не что иное, как эмпирическое становление и сочетание земной Христовой Церкви"[66], а "раскрытие Церкви есть не что иное, как процесс исторического развития"[67].

В книге Карсавина "Философия истории" есть немало очень ценных замечаний, касающихся исторического бытия как такового (особенно гл. II, IV), но все это втиснуто в рамки метафизики всеединства, ради которой Карсавин жертвует своими интересными наблюдениями и суждениями о природе исторического бытия. Но такова уже безжалостная доля тех, кого пленила идея всеединства при всех усилиях удержать полноценность живого бытия и не дать ему утонуть во всепоглощающем всеединстве, это обычно не удается.

Подводя итоги, отметим творческую силу, вдохновляющее действие идеи всеединства у Карсавина: эта идея, смыкающая в живой связи "Все и ничто". Абсолютное и инобытие есть прежде всего для него ключ к систематическому охвату вопросов, его волнующих. Карсавин историк, ему близки судьбы человека в его постоянной зависимости и связи с тем, что "над" ним (Бог, Вечность, "Все"), и тем, что "под" ним (природа, временность, уносящая все в "ничто"). В идее же Всеединства все укладывается на свое место, все связуется в одно целое. Философских затруднений, перед которыми не остановился и Соловьев, введения понятия "Иного" в

800 XX ВЕК

Абсолют Карсавин не убоялся, зачарованный величавой перспективой, которая открывается в идее Всеединства. И то, что у ряда великих религиозных мыслителей (особенно у Николая Кузанского) Карсавин нашел ту же идею, то, что в святоотеческой мысли рассыпаны отдельные замечания, могущие быть истолкованы в духе Всеединства, все это помогло Карсавину ощутить "стихию свободных богословских исканий". В самой же религиозной сфере Карсавин нашел эту стихию, столь соответствующую общей установке "Всеединства". Из недр религиозного сознания, из глубин "свободных богословских исканий" выросла система философии, и никакого внутреннего конфликта уже нет ни в религиозном, ни в философском сознании Карсавина. Что "Всеединство", о котором движется его мысль, может быть убедительно найдено лишь на почве космоса, что Абсолютное в космос не только не вмещается и вообще не входит в единство с ним, а лишь "сопребывает в твари", по выражению архиеп. Никанора, этого не чувствует, не понимает Карсавин. Он строит систему, в которой человек и космос, смыкаясь в единство, единятся в "вечном" (хотя вечное в космосе и человек, как луч Абсолюта, как Его создание, вовсе не есть само в себе Абсолют), хотя все слагается в софиологическую концепцию, но это есть софиология данного нам тварного бытия и только. Но у Карсавина (не у него одного) это превращается в софиологический монизм. Если угодно, торжествует победу здесь философия (при всем подчинении ее богословию мнимом, кстати сказать), богословие же включено фактически в философию. Но такова логика идеи Всеединства...

Но у Карсавина все же скорее наброски системы, чем система. Опыт подлинной системы Всеединства находим мы у С.Л. Франка, к которому теперь и переходим.

5. Семен Аюдвигович Франк (род. в 1887 г. в Москве, сын врача), еще будучи гимназистом, принимал участие в "марксистском кружке" под влиянием чего поступил на юридический факультет Московского университета (где был учеником знаменитого проф. А.И. Чупрова). В 1889 г, был арестован и выслан из университетских городов и уехал за границу, где работал в Берлине и Мюнхене (по политической экономии и философии). Первая печатная работа Франка ("Теория ценности Маркса") была посвящена критике марксизма (1900 г.). В 1902 г. Франк опубликовал (в сборнике "Проблемы идеализма" см. о нем в ч. IV, гл. II), первый философский этюд ("Ницше и любовь к дальнему"), с того времени творчество Франка становится связанным всецело с проблемами философии. После сдачи магистерского экзамена Франк (1912 г.) стал приват-доцентом Петербургского университета. В 1915 г. Франк защитил магистерскую диссертацию ("Цредмет знания"); книга его "Душа человека", опубликованная в 1918 г., была представлена им,

801 ЧАСТЬ IV

как диссертация на степень доктора, но из-за внешних условий русской жизни защита ее уже не могла состояться. В 1917 г. занимал кафедру философии в Саратовском университете, а с 1921 г. в Московском университете. В 1922 г. был вместе с другими выслан из России, устроился в Берлине и вошел в состав Рел.-Фил. академии, организованной Н.А. Бердяевым, с которым работал вместе и в Москве (в Академии духовной культуры). С 1930 г. до 1937 г. читал лекции в Берлинском университете по истории русской мысли и литературы, а в 1937 г. переселился во Францию, откуда в 1945 г. переселился в Лондон, где ныне и проживает.

Франку принадлежит очень много работ по философии. Кроме упомянутой уже книги "Предмет знания" (переведенной на франц. и англ, языки) издал книги "Методология общественных наук", "Введение в философию", "Живое знание", "Философия и жизнь" (последние две книги сборники статей, напечатанных в журналах), "Смысл жизни", "Духовные основы общества", "Russische Weltanschauung" (по-немецки), "Непостижимое", "Свет во тьме". В настоящее время он подготовляет к печати книгу "Реальность и человек".

Франк обладает исключительным даром ясного изложения, мысль его, всегда развиваемая систематически, покоряет столько же своей основательностью, сколько и удачными формулами, которые очень часто стоят длинных рассуждений. Литературное дарование Франка делает его анализы и рассуждения прямо мастерскими так все ясно, надлежаще и удачно сказано у него. Но рядом с этим стоит и нисколько не уступает глубина его философского усмотрения ум его, синтетический по существу, оплодотворяется той метафизикой всеединства, которую Франк развивает в своих произведениях, всегда оригинально и глубоко. По силе философского зрения Франка без колебания можно назвать самым выдающимся русским философом вообще, не только среди близких ему по идеям. Мы имеем в произведениях Франка очень стройную, продуманную систему, только по вопросам эстетики, да по философии истории он ограничился случайными замечаниями. Но логика, гносеология, метафизика, антропология, этика разработаны им (в духе метафизики всеединства) очень глубоко, с превосходным знанием основной литературы. Сама философская позиция Франка, систематическая в основном ее принципе, исключительно благоприятно отразилась на разработке отдельных проблем.

Упомянем еще, что Франку принадлежит целый ряд превосходных этюдов по истории русской философии, русской литературы, а также несколько замечательных этюдов из истории немецкой культуры (напр, превосходная статья о Гете в "Пути").

Ранний интерес к марксизму сказался в философском творчестве Франка в его склонности к публицистике. Выдающимся памят-

802 XX ВЕК