Подразумевается упоминавшийся Муном во множестве прежних речей “марш на Москву”:

“Цель — весь мир. Теперь наша цель — Москва, символ коммунизма. Даже само название “Москва” великолепно на слух, не так ли? Если коммунисты придут с автоматами, чтобы разрушить церковь объединения, то мы тоже будем сражаться с автоматами в руках, не желая стать их беспомощными жертвами. Не думаешь ли ты, что такую битву выиграет для тебя Бог? Когда придет время одоления сатанинских сил, я незамедлительно стану главнокомандующим небесной армии1.

Этот марш на Москву, “московское шествие”, должен был стать высшей точкой резко антикоммунистической деятельности. Достаточно часто и подробно говорилось даже о “третьей мировой войне”.

Откажется ли теперь от своей воинственности движение, вождь которого годами требовал от своих сторонников “борьбы не на жизнь, а на смерть” ради “марша на Москву”? Сошла ли воинственность на нет в символических действиях, или подыскивает себе новые цели?

“Цель — весь мир”, как уже говорилось. Тем самым понятно, что нынешнее столкновение с коммунизмом — лишь промежуточный этап на пути Муна и его движения к столь желанному мировому господству.

Но что же скрывается за лозунгами “освобождения Божиего” и “высвобождения рода человеческого”? И что там будет построено еще на “всемирном фундаменте”?

В журнале американского движения Муна один из восточных экспертов этого движения делает выводы из современной ситуации и приходит к заключению, что самое решающее — это “проблема кадров”:

“Я думаю, мы чувствуем вызов. Во времена падения Римской империи руководящие посты всех видов получили христиане благодаря своему характеру, морали, надежности в денежных вопросах и в делах управления.

Я ясно чувствую, что если наши соратники смогут развить в себе достаточный профессионализм, дополнительно к их нравственной интеграции, достигнутой благодаря тому, что они последовали за Муном, то возможности в Восточной Европе поистине безграничны.

Кто-то унаследует посты в рухнувшей коммунистической империи. И дефицит здесь — вожди. На период 90-х годов мы должны ориентироваться на это”.

И как следствие — широкая сеть курсов и семинаров муновского движения в странах СНГ, от языковых курсов и вводных семинаров до “Международных семинаров лидеров”. Эти семинары, в противоположность тому, что было до сих пор в США и Западной Европе, в настоящее время их участники буквально берут штурмом. Так, все московские учителя в июне 1992 г. получили приглашения на семинар в одном из домов отдыха. Шестьдесят москвичей записались на последующие “семидневные курсы” в Балтии. 3000 студентов уже в 1990 г. были отобраны для курсов в США на конкурсе письменных работ.

На 20 семинарах весной 1992 г. в Крыму (7250 участников, из них 1000 учителей) 300 русских студентов функционировали уже как члены “команды”. Благодаря значительному политическому воздействию были обеспечены широкие возможности для работы и созданы благоприятные шансы для вербовки. Члены российской парламентской комиссии по свободе совести уже в декабре 1990 г. были приглашены движением Муна в США. Российское министерство образования поддерживало все эти мероприятия, равно как и соответствующие министерства других стран СНГ. Вовлечение школьников и учителей за последний год (1993 — прим. пер.) только возросло. Из 17 000 московских заявок оказалось возможным удовлетворить только 2000.

Семинары, рассматриваемые, очевидно, содействующими им учреждениями как мероприятия по повышению квалификации в интересах модернизации и “вестернизации,” позволяли вербовщикам Муна использовать простодушие и жажду знаний у молодых людей и их учителей. Вот что говорится в одном из сообщений:

“Я работал на семинаре в Крыму, где собрались 7200 школьников, учителей и родителей. Здесь можно было видеть группы молодых людей, полностью открытых и исполненных ожиданий и надежд. Смиренное сознание этих людей готово впитать все, чему их учат. Многие из них в действительности ничего не понимают, но каждая диаграмма прилежно списывается в тетрадку”.