И чем же хочет движение “компенсировать” столь явную численную слабость?

“Вот ответ: силой Божией. Нам нужно больше веры, чтобы воспринять силу Божию. И следует напряженнее работать”, — говорится “для внутреннего употребления”.

Из намерений и практики, согласно которым маленькая группа должна функционировать как крупная религиозная община или международная политическая партия со строгой дисциплиной4, или даже как всемирное правительство, проистекают гигантские требования и непомерные нагрузки для отдельных немногочисленных членов. Каждый, кто только может, должен — покуда получается — работать одновременно в нескольких группах и организациях с двойной или тройной нагрузкой.

Но отсюда следуют и зачастую обманчивые внешние впечатления, что там и сям в мире на “символические”, а зачастую и просто демонстративные выступления бросаются значительные силы.

Непомерная нагрузка на отдельных членов, демонстративные и спекулятивные действия не всегда бесполезны. Это связано со значительными финансовыми средствами, которые находятся в распоряжении движения Муна, отчасти, благодаря собственным фирмам, но прежде всего — в результате систематической практики группового сбора средств (англ. fundraising). Так называемые “Передвижные группы сбора средств” собирают деньги ежедневно по 12-15 часов, и каждый сборщик получает от 300 до 1000 DM. А из Японии и США сообщают, что там “сбор средств” может длиться и до 20 часов в день.

В связи с такими нагрузками весьма значительны текучесть в группах и быстрая истощаемость их членов. И тем не менее все новые молодые люди, в том числе и в Германии, по различным вербовочным каналам втягиваются в движение Муна.

Но что же движет молодыми адептами, когда они, зачастую еще до того, как стать полноправными членами, отдают себя планам мирового господства и исправления мира, разработанным в движении Муна? Что заставляет действовать “галерных рабов XX века”, как называют себя “в шутку” сами члены муновских групп по сбору средств? Ведь верные муновцы не пользуются никакими политическими и материальными результатами своего труда, хотя бы в виде облегчения и улучшения условий работы и жизни. И лишь немногим из не-корейцев удалось вскарабкаться на вершину руководящей пирамиды. Мотивацию “мунистам”, и всему движению Муна — силу и способность к распространению придают религиозное и идеологическое учение Муна и религиозно-идеологически обоснованные формы вовлечения и организации его сторонников. “Империя нуждается в религиозном ответвлении, — возможно, второстепенном для ее цели и назначения, — потому что именно оно способно приводить ей новых кормильцев...”.

Очевидно, что религиозный и общественно-политический идеализм молодых сторонников Муна питается от системы, которая сама по себе нежизнеспособна и непродуктивна. Здесь происходит односторонняя передача жизненной силы, удивительная разновидность “переливания крови”, вознаграждаемого обещаниями “телесной” передачи “истинного происхождения”.

Движение Муна, “церковь объединения” и т.д.

“Секта Муна в охоте на людей”, — так назывался один из телерепортажей. Было показано, как некая студентка богословия примкнула к студенческой организации под названием CARP. В поле зрения объектива попала организация, называющая себя “церковь объединения.” Однако ее члены называют свое сообщество “семьей”. Приглашаются профессора из “Всемирной академии профессоров за мир”, священники из “Нового вселенского исследовательского объединения” или даже из “Общества объединения мирового христианства”. Правительства сотрудничают с “Всемирной конференцией средств информации”, машиностроительные фирмы — с “индустрией Тонг Иль”.

Для обозначения этого учения употребляются также названия “Обновленное христианство”, “богизм”, унификационизм, “божественный коммунизм”, мунизм или “идеология крылатой головы”.5

Вокруг движения, созданного корейцем Муном, мелькают во множестве названия организаций, одни и те же действующие лица и, само собой разумеется, самые разнообразные эпитеты внешних критиков и наблюдателей. Соподчинения отдельных организаций описываются крайне противоречиво.