Разве мы не воруем, когда ездим «зайцем» в транспорте? Разве не воруем, когда берем с работы скрепки и бумагу? Разве не воруем, когда не платим налоги?

У этих наших мелких подворовываний суще­ствует масса оправданий. «Ведь, проехав на трол­лейбусе бесплатно, мы ничего ни у кого не взя­ли», — говорим мы. Странно получается. Если мы заходим в магазин, берем буханку хлеба и не платим за нее, то это воровство. А если в троллейбусе едем бесплатно, то нет? «Но ведь мы не у человека берем, а у государства», — говорим мы. А кто сказал, что украсть у группы людей лучше, чем у одного человека?

И то же происходит с налогами. Мы с очаро­вательной непосредственностью заявляем о сво­ем благочестии, в то время как даже юридичес­кие законы (значительно более простые и легкие в применении) исполнять не можем, не то что Божий заповеди. А, между прочим, Церковь ни­когда не отменяла законов государства, всегда призывала отдавать «кесарю кесарево» и никог­да не поощряла нарушение этих законов.

«Не укради», — значит, не бери того, что тебе не принадлежит. То есть, по большому сче­ту, даже поднимая с тротуара кошелек, кем-то оброненный, мы уже совершаем воровство, впро­чем, можно назвать это снисходительно «при­своением чужого».

Разобраться здесь довольно непросто. Где заканчивается воровство, а начинается мшело-имство (стремление к приобретению излишне­го имущества, к роскоши)? Если ты взял вещь, заведомо никому не нужную, нарушил ли ты этим заповедь? Ну, например, принято выстав­лять недалеко от помойки коробки с книгами или какую-нибудь мебель, уже не нужную вла­дельцу. Можешь ли ты взять эти вещи, или это тоже будет грехом? Видимо, каждый случай тре­бует индивидуального рассмотрения со своим духовником.

Авва Иоанн Персианин однажды занял у брата один золотой, чтобы купить себе льна для рукоделия. Купив лен, он только принялся за работу, как пришел к нему другой брат и попросил немного льна, чтобы заштопать ру­башку, потом другой брат зашел и тоже попро­сил льна у аввы Иоанна. Так авва роздал весь свой лен и не сделал рукоделия, которое мог бы продать, чтобы вернуть долг. Через некото­рое время приходит к нему кредитор и требует вернуть золотой. Старец обещал расплатиться спустя некоторое время. Не имея чем вернуть, он отправился к авве Иакову и увидел на доро­ге золотой. Он не взял его, а, сотворив молит­ву, вернулся в свою келью. Через некоторое время снова пришел к нему кредитор с тем же требованием. Авва опять попросил отсрочки, снова отправился к авве Иакову и опять увидел на дороге золотую монету. Не взял ее авва Иоанн, а, сотворив молитву, вернулся в свою келью. На третий раз авва Иоанн поднял золо­той, пришел к авве Иакову и отдал ему монету со словами: «Авва, по дороге к тебе я нашел эту монету. Окажи милость, объяви в окрестности, не потерял ли кто ее? И если найдется владе­лец, то отдай ему». Три дня авва Иоанн искал владельца монеты, но так и не нашел его. Тогда старец сказал авве Иакову: «Если никто не потерял сей монеты, то отдай ее такому-то брату — я должен ему».

Несомненно, к лихоимству относятся также и взяточничество, спекуляция, всяческие опера­ции с уклонением от налогов, обналичиванием денег и прочее.

Мшелоимство, которое уже упоминалось, являет страсть к накоплению вещей, порой даже и ненужных, или страсть к роскоши. Многие люди обрастают имуществом, как снежный ком, катя­щийся по холму, — новыми слоями снега. Когда мы бесконечно улучшаем интерьер, меняем на­доевшую машину на самую последнюю модель, разыскиваем коллекционную мебель или часами выбираем очередной чайный сервиз, мы демон­стрируем именно страсть мшелоимства — приоб­ретательства и накопления того, что на самом деле является явным излишеством и не удовлетво­ряет наших реальных нужд. Ведь, положа руку на сердце, мы можем признаться в том, что все это никогда не спасет нас от голода, холода и бо­лезней, так как не отвечает ни одной потребнос­ти, кроме тщеславия, гордыни и любви к вещам.

Другим проявлением мшелоимства являет­ся бессмысленное накопительство. Мы вечно что-то храним: баночки, бутылочки, крышечки, пробочки, тряпочки и пр., представляя собой чуть менее гротесковый вариант Плюшкина, ко­торого можно считать самым ярким образом мшелоимца.

Любление подарков, или то, о чем мы гово­рили в предыдущей части, — любовь к бесплат­ному, на что, кстати, воздействуют многие рек­ламные ролики: «Дополнительные 5% — бес­платно», а также разнообразные акции распро­даж: Sale — 25%. Само слово «бесплатно» действует на нас просто магнетически, букваль­но завораживая наше сознание. Подарки любит каждый. Правда, в отличие от «халявы», в люб­ви к которой основную роль играет сребролю­бие, в пристрастии к подаркам нередко прини­мает участие и тщеславие. Потому что очень часто мы ценим подарки не сами по себе, а именно как знак внимания дарящего. Ведь часто мелочь, преподнесенная дорогим человеком, ста­новится для нас более значимой, нежели дорого­стоящий дар, сделанный человеком, к которому мы относимся плохо или равнодушно.

Неупование на промысл Бога, забота о завтрашнем дне, опасения старости, неча­янной нищеты и пр. В идеале истинный христи­анин вообще не должен думать о завтрашнем дне. Но большинство людей не способны на подобный подвиг. Все мы предпочитаем иметь что-нибудь на черный день.

Один человек работал в поте лица; из зара­ботанных денег он брал себе только то, что необходимо, а остальное раздавал нищим. Но однажды закралась ему в голову мысль: а что если я заболею? И он начал откладывать часть денег на случай своей болезни. В какой-то мо­мент начала у него гнить нога, и он потратил все отложенные деньги на докторов, но так и не получил исцеления. Тогда пришел к нему последний доктор и сказал, что ногу надо от­резать, а иначе сгниет все тело. Операцию назначили на следующий день. Ночью же явил­ся человеку Ангел и спросил: «Что тебе толку от накопленных денег, когда не смогли они спасти твою ногу?» Раскаялся тогда человек и начал слезно сокрушаться о своем грехе. Тогда Ангел дотронулся до его ноги, и она выздоровела.

Впрочем, это история из преданий. А что касается повседневной жизни, то в нашей стране бесполезность, тщетность накопления денег дол­жна быть вполне очевидна. После бесконечных кризисов, денежных обменов и прочих сюрпри­зов мало у кого осталась надежда обеспечить свою старость иначе, чем воспитанием хороших детей, которые будут заботиться о нас, когда мы постареем.