Многословие вредно в молитве. Что это значит?

Многословием в молитве является по­дробное объяснение Богу, как человеку, всего, вплоть до адреса; это не касается сущности мо­литвы. Святитель Иоанн Златоуст говорил, что молитва о ненужном тоже будет многословием в молитве. Хотя бы ты сказал и не так много слов, но эти слова будут пустые. Поэтому здесь уже многословие.

Почему в житиях святых мало говорят о жизни и учебе в семинариях?

Семинария образует ум и рассудок, а свя­тость это состояние человеческого сердца.

Следующий вопрос богословский. Приходи­лось слышать толкование, что Господь Иисус Хри­стос по Божеству знал все, а по человечеству не все. Например, слова Евангелия: «о часе том зна­ет только Отец» (Мф. 24, 36),объясняют, что всеведение Божие в Иисусе Христе действовало не всегда, а только тогда, когда было нужно. Непо­нятно, как одновременно можно знать и не знать. Понятно, как в одном лице может быть две воли, но непонятно, как в одном лице может быть два ведения.

Ведение относится не к личности, а к при­роде. Разум относится к природе человека. Зна­ние и сознание это две вещи, которые мы не должны путать. У Христа одно сознание, пото­му что одна личность и одна Ипостась. Но у Христа человеческая природа, подобная нам во всем, кроме греха, в том числе и человеческий разум.

Еретик Аполлинарий говорил о том, что у Христа нет человеческого разума, потому что человеческий разум ограничен, и что место че­ловеческого разума занимает Божество. А святитель Григорий Богослов возражал ему, говоря: «Гос­подь исцелил то, что принял на Себя. Если Он не принял на Себя человеческого разума, подоб­ного моему, значит мой разум не исцелен и не возрожден».

Но надо сказать и другое то, что две при­роды в Иисусе Христе нельзя разграничивать так, как обычно мы разграничиваем. Они две, но в то же время соединены друг с другом неслиянно и нераздельно. Божественная природа соединена с человеческой и поэтому возводит человеческую природу Христа на высший уро­вень совершенства, но при этом не делает ее тождественной Божественной природе. Если бы эти природы были бы тождественны, тогда пра­вы были бы монофизиты, которые признают в Иисусе Христе одну природу, одну Ипостась.

Человек, пытающийся встать на духовный путь, путь к Богу, сталкивается с тем, что борь6а с самим собой, со своими страстями становит­ся содержанием его жизни. Рано или поздно встает вопрос: какой смысл имеет моя жизнь, когда я все заполняю собой? Где же Бог, где общение с Ним, ес­ли мой ум и сердце заняты немощами или, хуже, страстями моими? Как в такие моменты не скатиться в уныние и нерадение?

Святой Дионисий Ареопагит говорит, что в духовной жизни первое движение, первое направление это извне к себе, из внешнего к внутреннему, но от себя к Богу. Человек не дол­жен остановиться только на фиксации себя. Ис­править человека может только Господь. Зна­чит, надо собирать силы ума в себе и затем на­правлять их к Богу.

Чем отличается мирянин от монаха по внутреннему человеку?

Мирянин должен, как и монах, испол­нять заповеди, и в первую очередь заповедь о любви: возлюби Господа всем сердцем своим, всей мыслью своею, всей волей своею и ближнего своего как самого себя (Мф. 22, 37). Но в миру препят­ствий к исполнению этих заповедей, особенно первой, больше.

Монашество это религиозный максима­лизм; монах сосредоточен на исполнении, преж­де всего, первой заповеди: возлюби Господа всем сердцем своим, а ближнего как себя уже другой любовью отраженной любовью к Богу. Если у мирян как бы два объекта любви Бог и человек,то для монаха вначале один объект любви Бог, но в этой любви к Богу открывает­ся другая степень, другой уровень любви к человеку. Это любовь не столько к конкретной лич­ности и индивидууму, как бывает у мирских людей, а любовь к образу и подобию Божиему в каждом человеке. Поэтому преподобный Максим Испо­ведник в своих «Сотницах о любви» говорит: «Возлюби Господа всем сердцем своим, а людей люби одинаково, как одно лицо».

Если я не всегда молюсь писанными молит­вами, но, читая духовные книги, беру из них что-то ценное для моих отношений с Богом, или, разбирая какой-то бытовой эпизод, думаю, угодил я Богу или нет, то есть всегда мысленно представ­ляю себя перед всевидящим оком Божиим, можно ли это считать молитвой или нет?