«Есть проклятье заветов священных, по­ругание»,- не просто отрицание или отре­чение, а «проклятье», «поругание», желание осквернить и втоптать в грязь то, чему, как святыне, поклонялась душа. Это - необхо­димая жертва демонам.

«Поругание счастия есть»,- в любви к демонам, в выборе его нет ни радости, ни «счастия», но только падение вниз, которое воспринимается, на мгновение, как полёт. «И такая влекущая сила»,- он чувствует себя охваченным чьей-то посторонней си­лой, как бы увлекаемым потоком реки, которому не в силах противиться пловец.

«Что готов я твердить за молвой»,- по­вторять то, что испытано им вслед за сата­нинским преданием.

«Будто ангелов ты низводила, Соблазняя своей красотой...». Это не только отсылка к апокрифу, «Книге Еноха»*, повествую­щей о падении ангелов, прельщённых кра­сотой дочерей Каина,- племени, в котором возникло искусство, это и описание паде­ния душ, ищущих и не нашедших Бога, ко­торые влюбились в земную душевную кра­соту, отражённую, как в кристалле, в по­эзии и искусстве, и через них отдали душу свою хтоническим** божествам.

* См., напр.: Смирнов А., прот. Историко-критическое исследование, русский перевод и объяснение апокрифической Книги Еноха. Казань, 1888.

** Хтопический - земной (подземный, загроб­ный). Хтоническим божествам подвластны любовь, плодородие, рождение и смерть.

«Зла, добра ли? - Ты вся - не отсюда»,- он чувствует, что в его творчестве живёт не только человеческая душа, но в него вклю­чены некие неведомые космические духи, которых он боится назвать своим именем.

«Мудрено про тебя говорят»,- по-разно­му говорят о тебе, но те, кто служит тебе, не могут или не хотят понять тебя до кон­ца, они боятся взглянуть на твой лик, как на лик Горгоны*.

* Горгона Медуза - древнегреческое мифологическое чудовище.

«Для иных ты - и Муза, и чудо»,- они живут тобой. Твоя красота кажется им по­стоянным чудом.

«Для меня ты - мученье и ад»,- глубо­кие поэтические интуиции поэта откры­ли ему лик того, кто нашёптывал ему сло­ва его песен. Он увидел тёмные тени в своём сердце - тени, которые порождают нарастающие муки, долженствующие пре­вратиться в беспросветный мрак и ад. Блок говорит о начале своего полёта - падении.

«Я не знаю, зачем на рассвете, В час, когда уже не было сил»,- после ночи бесплодных исканий потерянного неба на земле, обесси­ленная и впадшая в отчаяние, душа обруча­ет себя неведомому духу.

«Не погиб я, но лик твой заметил»,- не кон­чилась его жизнь, он увидел фосфорический свет «лика», который явился душе, утратив­шей Бога, когда нечего было ей терять.

«И твоих утешений просил...»,- утеше­ние - в иллюзорной земной красоте, кото­рая должна была заменить вечность.