Надо помнить, что в нас живёт первород­ный грех, а подобное ищет подобного.

Многие интеллигенты говорят: «Я хотел найти истину в Православной Церкви, с которой связана история моего народа, его язык и культура. Я пытался найти истину в вере моих отцов и прадедов, я беседовал со многими священниками, я посещал бо­гослужение, я старался понять философию христианства, определить, в чём превосход­ство Православия над другими конфессиями, но всё оказалось напрасным - истину я так и не нашёл. Я уважаю учение Христа, мне нравится церковное пение, но ведь с православным богословием, как с учением основателей других религий, я могу ознако­миться в библиотеке, а церковную музыку послушать в звукозаписи. Я пробовал об­щаться с людьми, посещающими храм, но не нашёл в них чего-нибудь особенного. В обыч­ной жизни они оказались такими же, обыч­ными, людьми с человеческими недостатка­ми, слабостями и эгоизмом. Я пробовал бе­седовать со священниками о смысле жизни, о загадке бытия, о неразрешённых вопросах, которые стоят передо мною. И результатом этих бесед было разочарование. Я не нашёл в Церкви то, что искал, и потому я пришёл к выводу, что достаточно самому занимать­ся нравственным совершенствованием. Наверное, у наших предков были другие ду­ховные запросы, но я не могу притворяться и лгать самому себе, да и Богу этого не нужно».

Что можно ответить такому человеку? Ведь он ещё из вежливости не сказал о тех негативных явлениях, с которыми можно столкнуться в Церкви; он ограничился тем, что, по его мнению, является самым глав­ным препятствием.

Однако всё же такой интеллигент допус­тил очевидную ошибку: он искал истину, как алхимик - некую панацею, притом истину интеллектуальную, как сумму определён­ных знаний (вроде корпоративного секре­та), которая хранится в Церкви. Интелли­гент пошёл к священнику, чтобы тот дал ему «формулу» истины, и после бесед убедил­ся, что священник не обладает философ­ским камнем. Интеллигент искал истину как «что», а истина - это «Кто». В Церкви нет «что», вернее - за всем стоит невидимый «Кто». Это - абсолютная Живая Личность, воплощённая Истина и Источник всякой истины. Для философа истина - это абст­ракция, достигаемая логическими отвлече­ниями, в том числе - негациями. Для науки истина - экспериментально подтверж­даемый факт, для Православия Истина - Христос. Истина, создавшая мир, Истина - превышающая мысль и слово, Истина - от­крывающаяся в общении, то есть в богообщении. Сама Церковь - это условие и путь для постижения Истины, путь, который проходит через человеческое сердце.

Современный интеллигент уверен, что он может найти истину, понять её, объять её, усвоить её, как усваиваются внешние знания.

Религия предлагает путь, который корен­ным образом отличается от остальных ме­тодов познания: это - изменение самого себя. Церковь не университет, где человек обогащается знаниями, усваивая их через запоминание, а рождение в новую жизнь.

Истина - это живая Божественная сила, которая называется благодатью. Это - Бо­жественный свет, который пребывает в хра­ме, который действует в церковных Таин­ствах, который озаряет человека в молитве, но надо быть способным воспринять и удер­жать в себе этот свет. Человек, не очистив­ший свой ум и сердце, не может воспринять истину: здесь нужен, повторимся, подвиг души, а современный интеллигент хочет заменить этот подвиг одними усилиями ра­зума. Он почувствовал благодать, которая привела его в храм, но не понял, что ему надо делать далее. Он подошёл к Церкви с при­вычными гностическими мерками и поэто­му стоит в храме с закрытыми глазами, как слепец в солнечный день, не видя света, и говорит: «Почему я не нашёл свет?». Бог обращается не к интеллекту человека, ина­че философы были бы Пророками, а ко всей его личности, то есть требует всецелой включённости человека - его ума, души и воли - как ответа на зов благодати. Здесь истина постигается как жизнь и посред­ством самой жизни. Если бы человек при­шёл в Церковь с вопросом: «Что мне делать, чтобы быть способным познать истину?»,- то получил бы ответ, а он говорит нечто дру­гое: «Дайте мне готовую истину»,- прямо как «блюдо на подносе». Интеллигент уве­рен, что дело заключается в том, что надо открыть рот и съесть это блюдо. Адам тоже хотел познать истину не через богоуподобление, а через плод древа - внешний предмет, как бы талисман, и оказался отброшен­ным от истины в интеллектуальный и духов­ный мрак. Борьба со страстями безмерно рас­ширяет возможность духовного познания, но современный интеллигент боится расстать­ся с ними, чтобы не оказаться в мёртвой пус­тоте. Всё, чем интеллигент жил и дышал,- литература, искусство, круг его друзей и зна­комств,- всё пропитано запахом страстей, а тут, в Церкви, вдруг требуют от него раздать своё интеллектуальное и эмоциональное «имение» нищим, то есть вернуть свои стра­сти «нищим» - бесам, отдать то, что от бе­сов и что принадлежит им.

Новые знания предполагают период учени­чества, а интеллигенту трудно решиться най­ти духовного отца и наставника. Он привык «снимать» все свои вопросы сам. Подчинить себя священнику, который имеет меньше ин­теллектуального багажа, чем он, проходить послушание, как самый действенный метод борьбы с гордыней,- для интеллигента это так же трудно и страшно, как взяться рукой за обнажённый электрический провод.

Язык Церкви, язык богослужения - язык символов. Символы - это не загадки и ребусы, которые расшифровываются рассу­дочно. Такая расшифровка, если она даже пра­вильна, мало что даст человеку. Ритуальная символика - это, прежде всего, связь-вклю­ченность, но вне молитвы и покаяния духов­ная включённость невозможна. Рассудочное гностическое познание символов предполага­ет дистанцию между ними и душой. Симво­лы остаются внешним познавательным объектом, а не становятся пробуждением духа. Современному интеллигенту проще включиться в мир светского искусства, где до­минируют не символы, а образы. Получается парадокс: символ, более высокая познаватель­ная категория, оказывается менее доступным для интеллектуала, чем для человека с непос­редственным религиозным чувством, кото­рый постигает символы интуитивно.

К тому же современный интеллигент сты­дится участвовать в ритуале и обряде, счи­тая это уделом простецов, примитивных, по сравнению с ним, людей. Для интеллигента земной поклон, коленопреклонение и так далее кажутся такими инфантильными, хотя в любом символическом обряде заклю­чено глубокое богословие.

Современный интеллигент дорожит своей индивидуальностью, а в Церкви стирается индивидуальность (по крайней мере, игнори­руется индивидуальность, но раскрывается личность). Для интеллигента индивидуаль­ность превалирует над личностным началом, она как бы поглотила личность. Поэтому в Церкви интеллигент чувствует себя как бы потерявшим собственное «эго». В личности присутствует элемент идеального; становле­ние личности - это движение от эмпирического к идеальному, а в индивидуальном при­сутствует обособленность, она застывает на врожденной данности и эмпирике.

Современный интеллигент в своём разви­тии находится на душевном уровне, он не понимает, что ему необходим переход от ду­шевного к духовному. Всё, чем он жил, вклю­чая тонкие эстетические впечатления,- всё принадлежит душе и земле. Интеллигент и ищет в Церкви привычных ему душевных наслаждений, он ищет «поле» творчества, а ему говорят: «Вот дорога, указанная Хрис­том, вымощенная святыми отцами,- иди по ней, не уклоняясь ни влево, ни вправо. Церк­ви ты ничего не можешь дать, ты можешь только взять, а возьмёшь столько, сколь­ко можешь вместить, а вместить можешь столько, насколько ты очистился от эгоизма, гордости и страстей. Если ты станешь прича­стником Божественного света, то увидишь, что всё в Церкви насквозь пропитано этим светом. Великая радость Церкви, если ты возьмёшь этот свет из её вечных источников». И вот современный человек оказывается на распутье, как юноша, который боялся оста­вить своё имение (Мк.10,22). Юноша ожидал, что Господь откроет ему тайну спасе­ния, а Господь сказал: оставь всё, что имеешь (Мк.10,21) - и ревность юноши погасла. Религия - это сама жизнь, а не только вре­мя, отдаваемое храму, религия - это, прежде всего, дело воли. В сердце суммируется вся жизнь человека, в сердце решается вопрос - кто он и с кем он, а сердце современного ин­теллигента представляет собой целый панте­он, наполненный идолами, собранными со всех концов света. Сможет ли интеллигент сжечь их и, как нищий, войти в храм или, по­стояв у дверей храма, отойдёт прочь?! По крайней мере человек, пришедший в Церковь, должен помнить, что он глубоко болен грехом, что Церковь - это Божественная сила, что че­ловек может видеть свет Церкви только отра­жённым в собственной душе, а для этого не­обходимы подвиг и аскеза. Надо понимать, что Церковь не освобождает человека от страда­ний, она даёт терпение и радость в самих стра­даниях, надо верить, что смысл жизни лежит за пределами земного пути.

Недавно самым главным врагом христи­анства был атеизм, теперь этот враг, как ар­тист, сыграв свою роль, ушёл за кулисы. Вме­сто него появились два, не менее лютых, противника христианства - это гуманизм и либерализм.

Напомним: гуманизм - зачёркивает веч­ность; это - религия земного человека, заняв­шего место Бога. Либерализм - зачёркивает нравственность; это - религия земного чело­века, превратившегося в нравственный труп. Иногда эти противники христианства объ­единяются, иногда как будто борются друг с другом, но всегда остаются врагами религии.