Да, такие рамки должны быть. Это прежде всего здравый смысл прихожан. Но вот интересная вещь. Если батюшка будет говорить нормальные вещи и проповедовать Евангелие – его скорее всего объявят «модернистом» или даже каким-нибудь «масоном», и слушать не будут; уж во всяком случае, такой батюшка будет «малопопулярен». А если священник будет нести несусветную чушь, да ещё и обладать жизненной активностью по осуществлению этой чуши на практике – он соберёт большое количество почитателей, которые будут безоговорочно ему подчиняться. Это значит, что на такого рода вещи существует в церковной среде спрос. Обуславливается он двумя причинами: 1) чрезвычайно низким порогом  критичности прихожан и их катастрофической, вопиющей безграмотностью (о чём, собственно, и должен прежде всего печься пастырь Церкви), и 2) тем, что по Евангелию жить сложно и как-то «скучно»: нужно смотреть в себя, сравнивать с Христовыми заповедями свою жизнь, прилагать тяжёлый труд к самоисправлению... а вот бороться с прививками или что-нибудь в этом роде – это очень интересно, привлекательно, «сочно» и красиво: я «защищаю Православие», «борюсь с мировой закулисой» и т.д. А главное – что при этом не нужно понуждать себя быть христианином, потому что вся энергия уходит на борьбу с другими. К сожалению, такое настроение гораздо более распространено в нашей сегодняшней церковной действительности, чем понуждение себя на евангельскую жизнь. Что же касается границ, за которые не должно простираться влияние священника на своих прихожан – то границы эти следующие: Священное Писание, догматическое и нравственное учение Церкви и текущие соборные решения Священноначалия нашей Церкви. Если батюшка предлагает людям то, что выходит за эти рамки, если он вместо учения Церкви проповедует то, что он считает учением Церкви – то тут нужно быть осторожным, а то и обратиться к правящему архиерею.

185. Старушкам на приходе прощаются суеверия, их собственные представления о православии, порой весьма далекие от канонических. А молодежь часто одергивают, указывают на недостатки, причем эти же старушки. Какие возможности для вхождения в приходскую общину вы видите для молодых людей?

Если говорить честно, то пока никаких. Для того, чтобы молодёжь входила в общину, во-первых, должна наличествовать сама община. Проблемы, связанные с этим, мы рассмотрели выше. Во-вторых, для молодёжи должна быть прежде всего создана среда, которая объединяла бы молодых людей во внебогослужебное время. Но: 1) у нас нет общецерковного системного опыта, как организовывать досуг молодёжи; 2) для этого должны быть какие-то отдельные помещения при храмах; а ведь из помещений (если они вообще есть) можно извлекать доход, и нередко доход бывает важнее молодёжной работы; 3) с молодёжью нужно «возиться», а для этого на каждом приходе (городском, во всяком случае) должен быть, так сказать, «отдельный» священник, который ничем другим заниматься не должен. Эта идея не всегда встречает поддержку у церковного начальства разного уровня, и «молодёжным» батюшкам, загруженным донельзя иными послушаниями, предлагается работать с молодыми людьми в свободное от этих послушаний (а также от семьи самого батюшки) время; 4) наконец, молодёжную работу нужно финансировать, а этого никто делать, похоже, вовсе не собирается. Пока такое положение не будет меняться, найти место в Церкви молодёжи будет довольно сложно.

186. Недавно я был в Германии и видел там, как много в их Церкви занимаются социальным служением: обеды для бедных, церковные детские дома и т.д. Есть ли такое в Православной Церкви? И если есть, куда нужно обратиться, чтобы поучаствовать в этом служении, помочь нуждающемся? 

В нашей Церкви такое есть, но держится это социальное служение исключительно на энтузиазме отдельных пастырей Церкви. К сожалению, никакой обязательной, системной, общецерковной социальной деятельности нами не ведётся. Мы склонны больше разглагольствовать: о том, какие мы хорошие и самые лучшие в мире, как много у нас всяких врагов, находящихся на Западе (это называется у нас «патриотизмом»); какие плохие еретики католики и протестанты; какое глубокое наше Православие, насколько оно выше и духовнее всей этой человекоугоднической суетной мирской попечительности; как мы постимся и молимся, следуя при этом святым Отцам – делателям умной молитвы... и т.д., и т.п. При этом Евангелие Христово с его прямыми требованиями помогать людям не «духовностью», а своим имуществом, трудом и временем остаётся как-то побоку...  Если же Вы хотите послужить ближним (что очень хорошо), то обратиться можно в те приходы, о которых известно, что они занимаются социальной деятельностью.

 О священниках

187. Одна из десяти заповедей гласит: «Не сотвори себе кумира». Но меня всегда удивляло, что, несмотря на это, в Церкви бывают случаи откровенного преклонения перед отдельными харизматичными священниками. Чаще всего к этому склонны по понятным причинам женщины. Я слышал, что в современное время совсем не осталось старцев, но эти сестры постоянно ездят к каким-то «сильным батюшкам», считая их настоящими старцами. Как к этому относится официальная Церковь?

Официальная Церковь относится к этому отрицательно. В декабре 1998 года было даже принято специальное Синодальное постановление, в котором было выражено беспокойство Священноначалия о нарушениях в духовнической практике и о распространении «младостарчества», и даны практические указания, как избегать всего этого. Но за прошедшие почти уже десять лет наша приходская жизнь продемонстрировала, что распоряжения Патриарха и Синода ей не указ. Всё остаётся по-прежнему: позиция Церкви неизвестна членам Церкви. Есть в этом, безусловно, вина и пастырей, но очевидна и некоторая инфантильность православных христиан, которые в наш век распространения информационных технологий пребывают в неведении относительно официального мнения Церкви по тому или иному вопросу.

188. Прочитала в Интернете сообщение о том, что некто иеромонах Арсений после посещения Афонской Горы начал предвозвещать катастрофические бедствия, которые должны обрушиться на землю. Можно ли серьезно относиться к подобным заявлениям?            

Здесь существует некая «магия имён». Вот представьте, что Вы читаете в Интернете о том, что некий человек по имени, ну скажем, Джон Эдвардс, совершил восхождение на гору Попокатепетль. Спустившись с сей горы обратно на мексиканскую землю, г-н Эдвардс стал предвозвещать катастрофические бедствия, которые в скором времени должны обрушиться на человечество. Я думаю, что такое сообщение просто пройдёт мимо Вашего внимания; а уж серьёзно отнестись к этой информации могут лишь медицинские работники соответствующего профиля. Но вот ровно те же сведения упакованы в обёртку со словами: «иеромонах», «Арсений», «Афонская гора» и т.п. Сразу у православных появляется к ним повышенный интерес, начинается обсуждение: правда это или неправда, старец этот Арсений или не старец, в прелести он или нет, и т.д... На самом же деле всё это – бесовская насмешка над людьми. У нас есть светильник всякого разумения – Священное Писание; есть многочисленные творения Святых Отцов Церкви и современных выдающихся церковных людей; есть церковно-научные книги. Вот их и надо читать. Из всех этих источников Вы узнаете, что для христианина нет особой разницы, близко или далеко от него последние времена. Доживём мы до них или не доживём – этим вопросом вполне можно интересоваться, и узнавать, что  говорит об этом Церковь. Но главное – это то, что для каждого из нас наступит своё последнее время; и здесь самым важным будет, как приготовилась душа к переходу в вечность. Вот от этого самого главного и отвлекает людей тот, кто хочет, чтобы души человеческие не стяжали Духа Христова и к этому переходу были не готовы. С этой целью внимание христианина с жизни во Христе и евангельской нравственности, которые требуют ровного, размеренного, сосредоточенного и неразвлекаемого существования, переключается диаволом на вещи вроде бы и духовные, вроде бы и церковные, вроде бы и важные, но – внешние. И вот иеромонахи взлетают в небо и бороздят волны Средиземного моря, путешествуя в Греции, на Афоны, в Иерусалимы и прочие святые места; православные вместо того, чтобы обратить взор на нравственное состояние своих отсутствующих общин, горячо обсуждают глобализацию и признаки пришествия антихриста; пастыри Церкви, вместо того, чтобы учить людей Евангелию Христову, сидят на геополитических конференциях, доказывая необходимость для нашего отечества царя-батюшки, и проч., и проч., и проч., а Ход Вещей между тем идёт своим чередом, настоящее христианство испаряется из жизни христиан, Церковь мало-помалу утрачивает свою «соль»... К таким вещам, действительно, нужно относиться со всей серьёзностью, зная, что если они отвлекают нас от подлинной церковной жизни во Христе – значит, они опасны для нас.

189. Несколько лет мне пришлось пробыть на приходе, где довольно тесно соприкасалась с семьей одного священника. Впечатления остались весьма тяжелые. Красной нитью проходит тема "я – священник, и этим все сказано". А это – матушка, личность еще более неприкосновенная. Любое замечание в адрес священника или прихода воспринималось как неслыханная дерзость, когда же кто-то уставал от давления и хотел обратиться к другому священнику, его клеймили – "это духовный блуд". Это что, новая тенденция или просто мне так "повезло"? Или это такое искушение властью?

Тут всё вместе. Вам, конечно, «повезло», потому что, к счастью, далеко не все священнослужители таковы. Но это и определённая тенденция (не думаю, что новая). В связи с  отсутствием общин, о чём мы говорили выше, священники воспитываются самим ходом нашей церковной жизни не как пастыри Христовы, а как церковные «начальники» и «распорядители благодати». Кроме того, священник, будь он даже потомственный «церковник», не свободен от влияния общества, о состоянии которого мы также говорили. Если в семье он не воспитан нормальным человеком, то в Церкви он такого воспитания не получит, а условия клерикализма, в которые ставится священнослужитель, скорее послужат развитию негативных нравственных качеств, нежели стяжанию положительных. Наконец, это и искушение властью, благоприятные условия которому создаются тем же отсутствием общин и общим низким уровнем самоуважения российских граждан, являющихся одновременно православными христианами. Но из этого всего ни в коем случае не следует, что можно осуждать батюшек. Если нас что-то «коробит» в поведении наших пастырей, нужно с сочувствием молиться за них, и смотреть в себя – а не дали ли мы сами повод к такому неблагополучному положению вещей.

190. Правильно ли мы обращаемся в Церкви к священнослужителю – "батюшка", ведь Христос сказал: "...и отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах"?

Именуя священника «батюшкой», мы тем самым воздаём честь благодати священства. Не священника такого-то, не человека самого по себе, мы называем «отцом», а Христа в его лице. Это поучительно и для нас – мы тем самым исповедуем Церковь тем, чем она должна быть, то есть семьёй, – и для священника, потому что всякий раз, когда его называют «отцом», он вспоминает, к Кому на самом деле относится это наименование, и старается соответствовать своему высокому званию пастыря Христова.