Некоторое время в русской советской историографии существовала точка зрения о том, что сочинение Лукиана (125 — 200) «О кончине перегрина» есть пародия на христиан [31]. Однако в незначительном эпизоде, где появляются христиане, главный герой (он же главный предмет насмешек) не имеет с ними ничего общего. По всей видимости, в этом сочинении на самом деле создан сатирический образ бродячего шарлатана, черты которого очень походят на странствующего мага и философа Аполлония Тианского. Филострат (род. ок. 160 — 170 — ум. ок. 244 — 249 тт.), автор подробного хвалебного жизнеописания этого человека, в некоторых эпизодах своего труда, похоже, противопоставляет его Иисусу Христу (возможно, в создании образа «святого язычника» в противовес богочеловеку Иисусу Христу полагалась главная цель создания этого сочинения), хотя никаких явных полемических тенденций в труде Филострата нет.

Еще до создания этого сочинения, около 176 года, Кельсом был написан обстоятельный полемический труд «Истинное слово». Очевидно, он был настолько авторитетным и философски основательным, что Ориген почти через восемьдесят лет после его написания счел необходимым дать его подробнейшее опровержение в специально посвященном сочинении «Против Кельса». Очень серьезными философскими противниками христианства были неоплатоники Аммоний Сакк (175 — 242), Плотин (204 — 270), его ученик Порфирий (233 — ок. 300), которому принадлежат утерянные 15 книг против христиан, также Ямвлих (ок. 280 — 330). Уже упомянутый Иерокл в начале IV века выступил с антихристианским сочинением «Правдолюбец», вызвавшим в свою очередь ответ Евсевия. Убежденным противником христианства был антиохийский ритор Либаний, под влиянием которого обратился от христианства к язычеству Юлиан Отступник, будущий император, написавший полемическое сочинение «Против галилеян».

Из позднейших противников христианства следует назвать ревностного сторонника язычества историка Зосима (вторая половина V века). Ему принадлежат 6 книг сочинения «Новая история», в которых проводится мысль о том, что упадок Римской империи имеет причиной отход от религии предков.

Возникновение апологии проявляет одну из вызванных жизнью тенденций — к своего рода интеллектуализации христианства. «Наивное суеверие» только в таком случае могло приобрести должную серьезность и завоевать столь необходимый внешний авторитет. Традиционная религия для образованного язычника уже давно потеряла значение живого корня, утратив вместе с тем и само собой разумеющуюся обоснованность. Так, для Кельса девственное рождение Иисуса Христа напоминало эллинские мифы (о Данае и др.) и именно поэтому было смехотворным.

Общепризнанным среди просвещенных оппонентов христианства был авторитет философии. Это обстоятельство было одной из основных причин, вследствие которой «первичному» богословию надлежало смениться позднейшим более «философствующим» богословием.

Вера христиан — современников апостолов и мужей апостольских не нуждалась в каком бы то ни было дополнительном обосновании, гораздо значительнее которого был сам факт увиденных евангельских событий и услышанной затем пламенной проповеди. Самая ранняя христианская литература обнаруживает отсутствие интереса к теоретизированию живой данности. Опровергая мнение о призрачности страданий Иисуса Христа, Игнатий Антиохийский находит возможным и совершенно естественным выдвинуть единственный аргумент: «Тогда зачем же я в узах? Зачем я пламенно желаю бороться со зверями? Зачем я напрасно умираю? Значит, я говорю ложь о Господе?» [32] Однако уже сами Евангелия и апостольские писания дают первые образчики бого- словствования и сообщают определенный умозрительный импульс. В новых условиях теоретический подход становится неизбежным.

Возникновения и развития христианского богословия требовала не только и не столько необходимость противостояния язычеству, но по преимуществу внутренние для Церкви разделения и споры. В них прояснялись наиболее специальные и значимые для православной веры вопросы, насущные для христиан и никчемные для язычников.

Среди внутренних (не менее грозных, чем внешние) противников Церкви можно выделить три большие группы. Долгое время, несмотря на фактическое отделение, Церкви угрожала опасность со стороны синагоги. Среди христиан иудействующие были первыми неправославными, составлявшими идеологически определенное направление, в основании которого лежала приверженность ветхому Закону в ущерб исполнению новой заповеди. Уже сами Евангелия, апостольские послания и другие произведения раннехристианской письменности свидетельствуют о тенденции постепенного преодоления кровного родства ради утверждения в духе Христовом. Антииудейская полемика, по мере обособления христианства от иудейства, становилась все более теоретически определенной. По тому вниманию, которое христианские авторы уделяли этому вопросу, можно судить о постоянном напряжении в отношениях Церкви и синагоги. Около 140 года Аристон из Пеллы написал «Диалог Ясона и Паписка о Христе» — по всей видимости, самую раннюю работу, специально посвященную антииудейской полемике. Иустину Философу принадлежит «Диалог с Трифоном Иудеем». Аполлинарий Иерапольский выступил с сочинением «К иудеям». Также ритор Мильтиад в царствование Марка Аврелия написал две книги, посвященные антииудейской полемике. Между 198 и 206 годами Тертуллиан создает сочинение «Против иудеев». Имеются некоторые признаки внимания к христианскому вопросу и со стороны синагоги. Об этом можно судить по высказываниям законоучителей в Талмуде, по упоминаниям некоторых имен в христианских текстах; также именно в период становления христианства наиболее интенсивно шел процесс кодификации иудейских священных книг и формирования корпуса талмудической литературы.

Серьезную опасность для христианства представляли многочисленные гностические учения, являвшиеся, по сути, неким философско- мистическим компромиссом между христианством и чуждыми ему религиозными взглядами и системами, причем христианский компонент в гностической системе зачастую не занимал главенствующих позиций. Против гностиков писали Ириней Лионский («Изобличение и опровержение лжеименного знания», или «Против ересей» — ок. 180 — 185 гг.), Ипполит (10 книг «Опровержения всех ересей», или «Филосо- фумены», написано после 222 г.), также Епифаний («Собрание всех ересей», ок. 374 — 377 гг.). Некоторым писателям принадлежат работы по опровержению отдельных гностических систем (напр., Тертуллианом написаны работы «Против Маркиона» и «Против валентиниан»), Взаимоотношения христианства и гнозиса неоднозначны. Однако, безусловно, гностики испытывали к христианству гораздо больше расположения, чем обыкновенные язычники, и были по–своему его сторонниками.

Третью группу составляют различные ереси на почве собственно христианства, которые глубинно связаны с гностической и иудейской идеологией, но при этом гораздо ближе подходят к самому существу христианской Церкви, искажая одну из сторон ее вероучения. Наиболее значительны для данного периода лжеучения докетов, монархиан (динамисгов и модалистов), монтанистов, донатистов и ариан.

Богословие более ранних апологий, в отличие от сочинений внутренней ориентации, ставило своей целью формирование общего представления о христианстве в глазах язычников, трактуя преимущественно основополагающие вопросы и пытаясь при этом говорить на понятном для аудитории языке. По своим задачам оно было своего рода начальной «азбукой» для непосвященных, способных исследовать новое учение о Боге только путем рассудочного, «побуквенного», постижения, а не живой веры. С этой точки зрения богословие ранних апологетов имеет исключительное значение любого элементарного подхода. Однако, с другой стороны, многие из них, трактуя вопросы христианского вероучения философски, тотчас вступали в диалог или спор с общепризнанными авторитетами в этой области. Это обстоятельство обязывало их к величайшей интеллектуальной основательности, заставляя, несмотря на «служебные» и внешние для христианской веры задачи, касаться самых существенных сторон вероучения Церкви. Более поздние антихристианские полемисты, засвидетельствовавшие в своих трудах тщательнейшее знакомство с христианством, провоцировали еще более пристальное осмысление и более высокую степень подробности в изложении вопросов вероучения. Известно, например, какие обвинения воздвигнул перед своим будущим оппонентом Келье, выступая от лица всего образованного язычества.

Принимать то или иное учение, писал он, следует доверяясь разуму или разумному руководителю (Contra Celsum. I, 9). Девственное рождение достойно только насмешек (ibid. I, 28; I, 37). Столь же наивны вера в адский огонь и в воскресение мертвых (ibid. Й, 5). Крестное страдание и смерть могут доказать только бессилие бога, что немыслимо (ibid. П, 24). Странно, что в религиях, происходящих из одного корня, наблюдается расхождение по одному из центральных вопросов, явился ли уже Мессия или еще нет (ibid. Ш, 1). Образованный, мудрый и разумный человек считается у христиан дурным (ibid. Ш, 44). Призывающие к участию в языческих таинствах обращаются к тем, у кого руки чисты и речь разумна, у кого душа свободна от зла, кто живет хорошо и справедливо; таким людям они обещают отпущение грехов; кого же призывают христиане? Тех, кто грешен, неразумен, несовершенен, именно их ждет Царство Божие (ibid. Ш, 59). Сошествие Бога на землю нелепо, как буд-

2 Раннехристианские алологетьг то бы он не всеведущ и без того не может исправить человечество (ibid. IV, 3). Уже и до христиан все наслышались о потопах и пожарах, в то время как мир безначален и неразрушим (ibid. IV, 11). Бог не может совершить ничего безобразного и не желает ничего делать вопреки законам природы (ibid. V, 14). В христианской Церкви есть разделения и споры как свидетельство незнания ею истины (ibid. V, 62). Учение о диаволе — чушь (ibid. VI, 62). Весьма наивна христианская космогония, в том числе создание человека (ibid. VI, 49).

Философия, с которой нарождающемуся богословию надлежало прийти к частичному соглашению, по преимуществу представляла собой платонизм в области метафизики и стоицизм в области этики. Источники этого круга были подвергнуты избирательной коррекции, но в целом использовались для положительной аргументации.