О чем так настоятельно просит Апостол ученика своего Тимофея, епископа Ефесского, или, лучше сказать, что так непременно заповедует чрез епископа и всей церкви, то самое, Христиане, с особенною торжественностью исполняем мы ныне в сем доме молитвы. Совершая молитвы, моления, прошения, благодарения за всех человеков, особенно мы приносим оные за помазанного ныне Богом Царя нашего, который не только скипетром и мечом ограждает нашу жизнь и безопасность, но духом и всею жизнию своею подвизается, дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте.

Не благодарно было бы пред Богом и пред ним не вспомнить теперь, какой недавно пример подал он нам в деле молитвы, когда, несмотря ни на утомление от пути, ни на многоразличные занятия кратковременного пребывания в обширном городе, в шесть дней четырехкратно посетил здешние храмы в часы возношения бескровной жертвы.

Как приятно должно быть подданным молиться за Царя, который так прилежно молится за подданных!

Но, между тем как дело сие совершается усердием всех и каждого, Церковь не почитает излишним часто среди самого дела молитвы повторять нам заповедь Апостола о молитве: Молю прежде всех творити молитвы, моления, прошения, благодарения за вся человеки, за царя и за всех, иже во власти суть, да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте.

Посему не излишним почел и я не только повторить сию заповедь, но и разрешить ее на содержащиеся в ней особенные наставления о молитве.

Первое наставление в изречении Апостола о молитве есть то, что он поставляет дело молитвы прежде всего: Молю прежде всех творити молитвы.

Много дел благих, которых требует от Христианина Христианство, и которые оно в нем совершает, но дело молитвы должно быть прежде всех, потому что без него не может совершиться никакое другое дело благое.

И как можно им совершиться, когда низшее из оных не может быть совершено без высших, а высшее обыкновенно недостижимо для того, кто не мог еще вступить на низшую степень? Как может найти путь тот, кто не видит истины? Или как может идти путем тот, в ком нет жизни? А истиною и жизнью не прежде может для нас соделаться Иисус Христос, разве когда соделается путем, ибо в сем точно порядке обещал Он нам открыться, когда сказал: Аз есмь путь и истина и живот (Ин.14:6). Как же разрешить сей многосплетенный узел, которого все концы скрываются внутри его? Как отверзть сию заключенную сокровищницу, которая с первого взгляда не представляет ни ключа, ни отверстия, где бы оный влагался? Главная нить, которою разрешается весь узел духовных тайн, и ключ, которым отверзаются все сокровища благодати, есть молитва. Молись с Давидом: Скажи мне, Господи, путь в оньже пойду, яко к Тебе взях душу мою (Пс.142:8), и откроется тебе истинный путь Господень. Аще кто от вас лишен есть премудрости или, что тоже, познания спасительной истины, да просит от дающего Бога всем нелицеприемне и не поношающаго, и дастся ему (Иак.1:5). Если кто и живота просил есть у Тебе, Господи, молитвою крепкой и чистой, дал еси ему (Пс.20:5) и даруешь всегда, исполняя во благих желания любящих Тебя (Пс.102:5). И что есть самая молитва в сущности своей, как не дыхание Божественной жизни в человеке, по реченному: Сам Дух воздыхает в нас воздыхании неизглаголанными (Рим.8:26)? Где есть хотя слабые начатки дыхания, там есть признаки жизни, а, где нет дыхания, там нет и жизни. Так, в ком есть хотя начатки молитвы, в том есть признаки жизни духовной: состояние человека без духа молитвы есть состояние бездыханного по внутреннему человеку. Посему как для жизни естественной прежде всего нужно возбудить дыхание, так для жизни духовной прежде всего нужно возбуждать дух молитвы.

Второе наставление в рассматриваемом теперь изречении Апостола заключается в том, что он дает понятие о разных видах молитвы. "Молю, - говорит он, - творити молитвы, моления, прошения, благодарения".

Молитвы должны мы приносить Богу, яко Богу, моления, как Судии, прошения, как Царю, благодарения, как Творцу и Подателю благ. Прошениями можем просить от Него благ, преимущественно вечных, а частью и временных. Молениями нужду имеем умолять Его, да избавит нас от зол, от греха и от наказания за грех. За исполнением прошений и молений естественно следуют благодарения. Молитва в собственном и высшем ее знаменовании забывает некоторым образом и зло и собственное благо и устремляется к созерцанию верховного и всеобщего блага в Боге тем, что в ней душа человека, по выражению таинственного песнопевца, восходит к Богу, аки стебло дыма кадильного (Песн.3:6). Моления сетуют пред Богом и утешаются; прошения дерзают и смиряются пред Ним; благодарения веселятся и торжествуют; молитва благоговеет пред Ним и горит в любви, как жертва всегда живая и всесожигаемая. Молитва вообще есть душа всех особенных молений, прошений и благодарений. Впрочем, и сии, смотря по состоянию Христианина, соединять с молитвою не только позволительно для него но полезно и даже необходимо. Кто не приносит молений о прощении грехов, тот или по невежеству не знает их, или закрывает их от себя гордостию, как фарисей и в том и другом случае не принадлежит к Царствию Божию, которое, с тех пор как вси согрешиша и лишени суть славы Божия (Рим.3:23), не приемлет никого кроме умоляющих и помилованных. Кто никогда не приносит Богу прошений, тот мало верует в Его благость и силу или совсем не верует. Доселе, - так обличает в сем недостатке молитвы самих Апостолов Иисус Христос, - доселе не просисте ничесоже во имя Мое: просите, и приимете, да радость ваша исполнена будет (Ин.16:24). Кто не приносит благодарений, тот оказывает Небесному Подателю всех благ такую несправедливость, которая и между человеками в отношении к земным благодетелям осуждается и наказуется общим презрением.

Третье наставление рассматриваемого изречения Апостольского состоит в том, что он определяет, за кого и в каком порядке должно совершать молитвы. Молю - говорит он, - творити молитвы за вся человеки, за царя и за всех, иже во власти суть.

Слыхал я некоторых, которые говорят: "Где уже нам за других молиться, когда мы за себя умолить не можем?" Такие люди, конечно, думают, что за себя должно молиться прежде всего, а за других можно и не молиться. Что должны они подумать, что должны думать и все мы, когда слышим, что Боговдохновенный наставник в молитве заповедует молиться за всех других без изъятия - за вся человеки, заповедует молиться за некоторых преимущественно: за царя и за всех, иже во власти суть