c) Тут совершается существенное изменение всех умных начал на том основании, что меон рассматривается здесь уже не как умное же начало, т. е. не как различен–ность в сфере самого смысла, но — как различенность смысла с точки зрения того, что не есть смысл, т. е. в результате нового взаимоопределения смысла (эйдоса, сущего) и меона получаются уже разные степени смысла. (Так, душа — степень ума, ибо это становящийся только ум, а тело — степень души, ибо это — только чувственно становящаяся душа.) А именно: 1) вместо покоя мы получаем здесь чувственный, или психический, факт и вещь; 2) вместо движения — наше звездное, солнечное время; 3) вместо тождества — чувственное осмысление вещи; 4) вместо различия — темное и мертвое пространство; 5) вместо сущего — индивидуально–данную чувственную вещь.

d) Число — уже как умный эйдос, — превращаясь при осмысливании такого чувственного мира снова в принцип, а именно в принцип чувственного осмысления, не может быть называемо по–прежнему эйдосом, так как, действуя в материи и через нее сокращаясь, оно есть уже сокращенная энергия и эйдос. Назовем потому его эйдолом, а также энергизированным сущим (ενεργεία), а не просто энергией. Стало быть, число как принцип чувственного осмысления есть энергийно–данный эйдол.

e) Наконец, в ином отношении окажется также энергийно–данное к потенциально–данному. В то время как в умном мире энергийно–данное (функция смысла) и потенциально–данное (функция материи) были тождественны, ибо сама материя была там сущностью, здесь материя мыслится именно как иное смысла (а не просто в виде иного единого), и потому энергийно–данный эйдол здесь существенно противостоит потенциально–данной материи.

f) Но в уме мы различили число как принцип (чистая потенция) от числа как эйдоса (где потенция и энергия одно и то же). Что же соответствует этому в чувственном мире? — Тут мы находим, что числу как принципу чувственного осмысления, или эйдолу, энергийно–сущему, противостоит количество — как выполнение и чувственное выражение этого принципа. Количество, качество время (пространственное), пространство (чувственное) и чувственная вещь суть порождения числа как эйдола. Это — то потенциально–данное, которое, воспринимая на себя эйдо–лическую энергию числа, есть последний результат действия числа вообще. Число, стало быть, и здесь есть принцип, но только принцип чувственного осмыстения и катего–риальности сущего, как там, в уме, — принцип умного осмысления и умной категориальности.

V Всю конструкцию бытия, данную Плотином, и место числа в ней можно представить, следовательно, двумя способами — или как принципно–трансцедентальную, или как эйдетически–феноменологическую. В первом ряде мы получаем следующие принципы:

А. 1. Единое:

a) как чистое «сверх» (выше смысла и бытия);

b) как потенция (абсолютная единичность всего, или все — как ни от чего не отличимая, ибо и нет ничего иного, единичность);

c) как энергия (здесь единое порождает из себя свое осмысление и оформление, или материю, — противопоставляя себя как сущее — не–сущему).

2. Материя, меон — как чистая инаковость, вне квалификации умности или чувственности.

3. Число:

a) как целостная объединенность единого и материи, энергийность перехода единого в иное;

b) это же — как принцип сущего вообще, т. е. принцип осмысленности как таковой, категориальности, принцип смыслового объединения одного и иного.

4. Логос, или смысл вообще, не только числового, т. е. смысл не в качестве только «как», но индивидуально–данный смысл — в противоположность везде одинаково действующему числовому принципу.