2. а) В самом деле, если [сказать, что они] — единичное и не–общее, то сущего [тогда] будет существовать столько, сколько есть элементов, и притом непознаваемых элементов, [поскольку смысл их мыслится вне их]. 1. Напр.[324], пусть имеются, с одной стороны, слоги языка в качестве субстанций, [т. е., кроме самих звуков, пусть не будет мыслиться никаких субстанций звуков], а) Тогда необходимо, чтобы слог bа был одним и каждый слог был одним, поскольку они ведь не есть общее и поскольку самотождественны они [только] по виду, но каждый нумерически один и есть [определенная! этость, и не по имени [325] только [один и этость]. β) Далее [326], каждый [слог], как он есть [сам по себе], утверждают в качестве [именно] одного, [по числу, а не чего–то общего] . γ) Но [если это имеет значение относительно] слогов, то [это относится] также и к тому, из чего они состоят. Следовательно, не будет [звук] «а» больше одного [и не будет больше одного] ни один элемент из прочих по той же самой причине, как и тот же самый слог из прочих [не будет] другим и другим. Но если так, то, разумеется, рядом с элементами [уже] не будет ничего иного, но [будут] только элементы, [т. е. слог как слог разрушится]. 2. Кроме того, [эти] элементы не будут предметом знания, ибо они не есть общее, а знание относится [как раз] к общему. Это ясно как из доказательств, так и из определений, потому что не получается силлогистического вывода, что сумма углов этого треугольника равняется двум прямым, если не всякий треугольник [вообще] равняется двум прямым, или что вот этот человек есть живое существо, если не всякий человек — живое существо.

b) Напротив того, если принципы есть действительно общее или субстанции, [возникающие] из этих принципов, суть общее, то не–субстанция (μή ουσία), [т. е. в данном случае общее, не единичные факты], окажется [по смыслу] раньше субстанции, так как общее не есть субстанция, а элемент и принцип [были признаны в качестве] общего, так что элемент и принцип — раньше того, элементом и принципом чего они являются [327].

3. а) Все эти выводы, очевидно, оказываются правомерными всякий раз, когда идеи заставляют происходить из элементов, и наряду с субстанциями, содержащими в себе самотождественный вид, и идеями допускают существование некоего одного в существовании, отдельном [от вещей] [328]. Если же представляется возможным, напр., чтобы в элементах звука были многие «а» и «b», чтобы, кроме [этого] множества, [уже] не было бы никаких «аъ–в–себе или <сЪ>-в–себе, то именно в силу этого получаются бесконечные [по числу, друг другу] подобные слоги [329]. Но из всего сказанного наибольшей апорией является то, что всякое знание [относится как раз к] общему, почему и необходимо принципам сущего и быть общими, и [в то же время] не быть отдельными [от вещей] субстанциями. Тем не менее это положение в одном отношении [должно считаться] истинным, в другом же — не истинным. b) Именно, знание, равно как и познавание (τό έπίστασθαι), двоякого рода: одно — потенциальное (τό δυνάμει), другое—энергийное (τό ενεργείς). Потенция, будучи в качестве материи общим [330] и неопределенным, относится к общему и неопределенному; энергия же, будучи определенной и [энергией] определенного, есть этость и относится к этости. Однако [и] в акциденциальном смысле зрение видит краску вообще (τό καθόλου χρώμα), потому что эта вот видимая им краска есть краска [вообще]; и то, что видит грамматик, эта вот альфа, есть альфа [вообще]. Поэтому если принципы должны быть общими, то и [зависимое] от них, [хотя бы и данное в чувственном], должно быть общим, как это имеет место и в доказательствах [331]. А если так, то — и не будет ничего отдельного от вещей, и не будет никакой [только единичной] субстанции; но ясно, что знание в одном отношении относится к общему, в другом — не относится [332].

КНИГА XIV

1. Вечному не свойственны противоположности. Итак, столько да будет сказано об этой субстанции. Все же, [однако] , признают принципы противоположными как и в физических вещах[333], так и одинаково относительно неподвижных субстанций.

1. Если не может быть ничего более раннего, чем принцип всего, то, надо полагать, невозможно, чтобы этот принцип был принципом как нечто другое, [т. е. как принцип, противоположный чему–то другому] [334], как если бы, напр., кто–нибудь сказал, что белое есть принцип не постольку, поскольку оно — другое, [т. е. противостоит другому, указывает на нечто другое] , а поскольку оно [именно] белое, но что оно, однако, существует [только] в субстрате и есть белое, [только] когда оно [указывает на[335] нечто «другое» [336]. Ведь последнее, [субстрат], будет [тогда] раньше [самого принципа белого]. Однако из противоположностей как некоего субстрата, [по учению платоников], происходит все. Стало быть, надо, чтобы это, [субстрат], было максимально налично в противоположностях, так что всегда все противоположное находится в субстрате и никоим образом не отделено [от него]. Но как и оказывается, ничто не противоположно [по своей] субстанции[337] да и рассуждение об этом свидетельствует[338] . Стало быть, ничто из противоположного не является воистину принципом всего, но [этот принцип] — другой [339].

2. а) Они же делают другим [членом обеих] противоположностей материю [340], [а именно] одни — Неравное для Единого [как] Равного, так что оно является природой множества, другие для Единого [делают материей само] Множество. Именно, числа рождаются у одних из Двоицы Неравного, [или] Большого–и–Малого, у других же — из Множества, но и у тех и других — при помощи субстанции Единого, потому что также тот, кто называет Неравное и Единое элементами, а Неравное — Двоицей из Большого–и–Малого, тот считает одной вещью Неравное и Большое–и–Малое и не различает того, что [они — одно] по смыслу и не [одно] — по числу [341]. b) Однако они также неправильно определяют принципы, которые у них называются элементами, если одни [из них] называют Большое–и–Малое рядом с Единым (эти, [стало быть], три элемента чисел: два — как материю и один — как форму (μορφήν), другие же — Многое–и–Немногое на том основании, что Большое–и–Малое по своей природе более свойственно [телесной, геометрической] величине, и, [наконец], третьи — более общее, [стоящее] над этим, [а именно], Превосходящее–и–Превосходимое. Никакой из этих [взглядов] не отличается [от другого] в отношении тех или иных выводов, а [отличается] только в отношении логических трудностей, которых они стараются избегать ввиду того, что и сами они пользуются логическими доказательствами. Кроме того, с одним и тем же основанием можно во всяком случае утверждать и что Превосходящее и Превосходимое есть принципы, но [не принципы] — Большое и Малое, и — что число [происходит] из элементов раньше Двоицы, — потому что то и другое, [Превосходящее–и–Превосходимое и число], более обще. Исходя же из своей точки зрения, они одно утверждают, а другое — нет. с) Одни, далее, противополагают Единому «Различное» и «Иное», другие — [противополагают, как сказано], Множество и Единое, d) Если, как он.и хотят, сущее [должно состоять] из противоположностей, а Единому или ничто не противоположно, или если уж, стало быть, действительно [так] должно быть, то [противоположно] Множество, Неравное же — Равному, Различное — Тождественному и Иное — самому [одному], то, конечно, больше всего придерживаются некоторого [правильного] мнения те [из них], которые противополагают Единое Множеству; однако даже и они недостаточно основательно, потому что [тогда] Единое было бы малочисленно, [мало, а не едино] (раз Множество противолежит малочисленности, а многое — малочисленному)[342].

3. а) Ясно, что Единое обозначает [на самом деле только] меру. Именно, во всем есть нечто отличное [от него] в качестве субстрата, [для которого оно и есть мера], как, напр., в музыке — четверть тона, в величине — вершок или фут или что–нибудь подобное, в ритмах — такт или слог. Подобным же образом и в тяжести есть определенный вес, и точно так же и во всем; в качествах — нечто [одно] качественное, в количествах — нечто [одно] количественное, [определенное количество как мера]. b) При этом мера неделима, по виду ли, в отношении ли восприятия, так как данное Единое не есть само по себе субстанция. И это — основательно, потому что Единое обозначает меру некоторого множества и число — измеренное множество и множество мер. Поэтому и [вполне] правомерно, что Единое не есть число[343] как и мера ведь не есть меры, [т. е. множество мер], но и мера, и число есть принцип. с) Необходимо, чтобы в качестве меры было нечто одно и то же присуще всем [измеренным вещам], как, напр., если мера — лошадь, [т. е. если сосчитываются лошади], то она относится к лошадям, и если человек, — к людям [344]. Если человек, лошадь и бог [есть измеренное, то мерой будет], пожалуй, «живое существо» и число их будет живыми существами, [т. е. будет числом живых существ]. Если же [счисляется] человек, белое и идущее, то [скорее получается единичность и] меньше всего получится число для этих вещей, вследствие наличия всех [этих признаков] в одном и том же по числу предмете, все равно, будет ли [такое] число числом этих родов или [числом] какой–нибудь другой подобной предикации [345].

4. а) [Принимающие, далее], Неравное как нечто единое, [как одно понятие, равно как и] [346] создавая Неопределенную Двоицу [из] Болылого–и–Малого, слишком уже удаляются в своих высказываниях от допустимого и возможного, ибо это, скорее, есть [страдательные] качества и акциденции, чем субстрат, для чисел и величин («Многое–и–Немногое» — для числа, «Большое–и–Малое» — для величин) — так же, как [можно им приписать] четное и нечетное, гладкое и шероховатое, прямое и кривое [347]. b) Далее, сверх этой ошибки, Боль–шому–и–Малому и всему подобному необходимо быть в отношении к чему–нибудь, а 1. понятие отношения наименьше из всех категорий есть природа, [вещь], или субстанция, а именно оно — позже «качества» и «количества» [348]. 2. При этом отношение есть, как сказано, некое [пассивное] состояние количества, но не [логическая] материя [его], поскольку и для отношения в целом вообще, и для его частей и видов [всегда должно лежать в основании] что–нибудь другое [349]. Ведь не существует ничего ни большого, ни малого, ни многого, ни немногого и вообще ничего относительного, что не было бы чем–то, в различии [с другими вещами], многим или немногим, или большим или малым, или находящимся в [том или другом] отношении. 3. Признаком того, что отношение есть меньше всего некая субстанция и нечто сущее, является также и то, что для него не существует ни возникновения, ни уничтожения, ни изменения, как [существует] увеличение и уничтожение для количества, изменение — для качества, движение — для места и просто возникновение и гибель — для субстанции. [Ничего этого] нет для относительного — потому что без приведения в движение оно будет один раз больше, другой раз — меньше или равно [по сравнению с другим членом отношения] в зависимости от движения [этого] другого [члена] по количеству [350]. 4. Также должна быть материя для каждого [предмета] потенциально таковая, так что и для субстанции [она должна существовать]. Отношение же не есть субстанция ни по потенции, ни по энергии. — Нелепо, следовательно, а скорее [просто] невозможно не–субстанцию делать элементом и предшествующим [элементом] субстанции [351]. Ведь все категории — позже [«субстанции»][352] .

с) Далее, элементы не предицириются относительно того, для чего они являются элементами[353]. 1. Но Многое–и–Немно–гое предицируется и без [числа], и вместе с числом; и Длинное–и–Короткое — [без и при помощи] линии, и плоскость может быть и широкой, и узкой. [Стало быть, Многое–и–Не–многое и проч. не есть элементы]. 2. Отсюда же вытекает и то, что если существует также некое множество, о котором всегда [говорится, что оно] — небольшое, напр. двойка (ибо если [последняя] —велика, то небольшим была бы единица), то может существовать и то, что является просто большим, как велика, напр., десятка (именно[354], когда не имеется числа больше нее) или десять тысяч. Как же может получиться таким способом число из Немногого и Многого? Ведь нужно было бы или чтобы и то и другое было предицируемо [о числе], или [чтобы] ни то и ни другое. В действительности же преди–цируется [тут] только одно из двух.

2. Продолжение. Принципы как числа. 1. Вообще надо рассмотреть, может ли венное складываться из элементов. а) В этом случае оно будет содержать материю, потому что все, состоящее из элементов, сложно. Если, однако, необходимо, чтобы [состоящее из элементов] происходило из того, из чего [оно состоит] (вечно ли оно существует или происходило [355] [постепенно]), а то, что происходит, то все — из потенциально–сущего (так как из непотентного оно не произошло бы и не существовало бы), и если, [наконец], потентное может и быть энергией (ένεργεΐν), и не быть, — то, даже если [допустить], что по преимуществу вечно число или что бы то ни было другое, имеющее материю, [все равно] оно может и не быть, как [может совсем не быть] имеющее один день [жизни] и любое количество лет, а если так, то и такое время, которому нет предела. Следовательно, нельзя допустить существование вечного, если не вечно то, что может не быть, как [уже] оказалось установленным в других рассуждениях[356]. Если утверждаемое теперь истинно в общем смысле, [именно], что никакая субстанция не вечна, если она не будет энергийной, а элементы суть материя субстанции, то не существует, надо полагать, элементов ни для какой венной субстанции, из имманентного наличия которых она состояла бы [357]. b) Существуют некоторые, делающие Неопределенную Двоицу элементом после Единого, Неравное же справедливо отбрасывающие ввиду образующихся невозможных [выводов]. У них устраняются только те трудности, которые необходимо получаются в их словах через превращение неравного и относительного в элементы [358]; те же, которые вне этого взгляда, — они необходимо присущи и им, создают ли они из этих [элементов] видовое число или математическое.

2. Хотя существует много причин впадения в эти [ошибочные] принципы, однако больше всего [имеет значение тут] одно старинное затруднение. Именно, они полагали, что если не разрешится и не будет опровергнуто[359] изречение Парме–нида: «Никогда ты не докажешь того, что существует несущее» [360]у— то всё сущее должно быть едино, сущим–в–себе. Однако, [по их мнению [361]], необходимо показать, что [362] не–су–щее [именно] существует, потому что [только] таким путем может произойти сущее из сущего, [т. е. из одного сущего], и чего–то другого (поскольку это сущее — множественно).

а) Но, во–первых, если сущее имеет много значений (именно, одно [таково], что обозначает субстанцию, другое — качество, третье— количество и, след., прочие категории), то как это всё сущее есть едино [363], если не будет не–сущего[364]? Субстанции ли [это] или [их пассивные] свойства и, стало быть, равным образом прочее или все [категории вообще], и именно единым будет «это», «таковое», «столь великое» и проч., что [еще] обозначает нечто сущее [365]? Однако нелепо, скорее же [просто] невозможно, чтобы некая одна [особая] природа, [именно не–сущее], стала причиной того, чтобы сущее было один раз «этим», другой раз «таким», третий раз «столь великим» и четвертый раз — «где». b) Затем, из какого не–сущего (и сущего) [состоят] сущие [вещи] ? Раз сущее, то ведь и несущее имеет много разных значений. Не–бытие человеком обозначает не–бытие тем–то; не–бытие быстрым — не–бытие таким–то; не–бытие трехлоктевым — не–бытие столько–то великим. Из какого же сущего и не–сущего — множественное сущее?

с) [Платон], очевидно, хочет [иметь тут в виду свою] «ложь» и природу эту называет не–сущим, из которого, да еще из сущего, [происходит] множественно сущее. Поэтому и говорилось, что надо предположить [тут] такую ложь, как и геометры считают футовой линию, которая не есть [действительно] однофутовая. Однако это не может быть в таком виде. — 1. В самом деле, ни геометры не предполагают никакой ошибки (так как упомянутая посылка [о фактически измеренном нисколько] не [содержится тут] в [геометрическом] силлогизме)[366], ни из не–сущего таким образом не возникают и не уничтожаются сущие [вещи]. 2. Но так как, с одной стороны, [во–первых], не–сущее высказывается по словесным формам [367]в таком же количестве значений, что и категории, с другой же стороны, [во–вторых], рядом с этим не–сущее называется ложью и, [в–третьих], сущим в потенции [368], — то возникновение [получается у них] из этого [последнего, в третьем смысле, т. е.] из не–человека — а потенциально человека — человек, из не–белого — а потенциально белого — белое (произойдет ли что–нибудь одно или многое). Образуется [как будто] исследование того, как [может] сущее, высказываемое в смысле субстанций, быть множественным, — потому что то, что происходит [тут], есть числа, длины и тела, а) Явно, однако, нелепо [в вопросе об основаниях множественности] исследовать, как [может быть] многим сущее, [понимаемое в смысле] «чего–то», [субстанции], а каково — [качество] — оно или сколь велико — [количество] — не [исследовать]. Именно, Неопределенная Двоица и Большое–и–Малое, очевидно, не есть причина бытия двух или многих белых красок или соков, [осязательных качеств], или фигур, так как [иначе] и эти [вещи] были бы числами и единицами.