Господь призывает человека к покаянию и спасению до последней минуты его жизни. В эту последнюю ми­нуту еще отверсты двери милосердия Божия всякому, толкущему в них. Никто да не отчаивается! Доколе не закрыто поприще, действителен подвиг. Последние ми­нуты человека могут искупить всю жизнь его. В Египте некоторая девица, именем Таисия, оставшись сиротой после родителей, умыслила обратить дом свой в стран­ноприимницу для скитских иноков. Прошло много вре­мени, в которое она принимала и успокаивала отцов. Наконец ее имение истощилось. Она начала терпеть недостаток. С ней познакомились неблагонамеренные люди и отвратили ее от добродетели; она начала проводить худую жизнь, даже развратную, отцы, услышав это, очень опечалились. Они призвали авву Иоанна Колова и сказали ему: «Мы слышали о сестре Таисии, что она расстроилась. Когда была она в состоянии, показывала нам свою любовь: и мы ныне покажем нашу любовь к ней и поможем ей. Потрудись посетить ее и, по пре­мудрости, данной тебе Богом, устрой ее». Авва Иоанн пришел к ней и сказал старице, стоявшей на страже у ворот, чтобы она доложила о нем госпоже своей. Она отвечала: «Вы, монахи, поели все имение ее». Авва Иоанн сказал: «Доложи ей; я доставлю ей большую пользу». Старица доложила. Юная госпожа сказала ей: «Эти иноки, постоянно странствуя при Чермном море, находят жемчуг и драгоценные камни; поди, приведи его ко мне». Авва Иоанн пришел и сел возле нее. Воз­зрев на лицо ее, он преклонил голову и начал горько плакать. Она сказала ему: «Авва, что ты плачешь?» Он отвечал: «Вижу, что сатана играет на лице твоем, и как мне не плакать? Чем не понравился тебе Иисус, что ты обратилась на противные Ему дела?» Она, услышав это, затрепетала и сказала ему: «Отец! Есть ли для меня покаяние?» Он отвечал: «Есть». — «Отведи меня куда хочешь», — сказала она ему и, встав, пошла за ним. Иоанн, заметив, что она не распорядилась, даже не ска­зала ни одного слова о доме своем, удивился. Когда они достигли пустыни, уже смеркалось. Он сделал для нее возглавие из песка, такое же другое, в некотором рас­стоянии, для себя. Оградив ее возглавие крестным зна­мением, сказал: «Здесь усни». И он, исполнив свои мо­литвы, лег спать. В полночь Иоанн проснулся — видит: образовался некий путь от того места, где почивала Та­исия, до неба; Ангелы же Божии возносят ее душу. Он встал и начал будить ее, но она уже скончалась. Иоанн повергся ниц на молитву и услышал глас: «Един час по­каяния ее принят паче долговременного покаяния мно­гих, не оказывающих при покаянии такого самоотвер­жения» (Патерик Скитский). — «Господи! Для рабов Твоих, — говорит свя­той Василий Великий, — разлучающихся с телом и при­ходящих к Тебе, Богу нашему, нет смерти, но преставле­ние от печального на полезнейшее и сладостнейшее и на упокоение и радость» (Молитва на вечерне Пятидесятницы. Требник).

      Точно, в собственном смысле разлучение души с телом не есть смерть; оно — только последствие смер­ти. Есть смерть несравненно более страшная! Есть смерть — начало и источник всех болезней человека, и душевных, и телесных, и любой болезни, исключительно именуемой у нас смертью. «Истинная смерть, — го­ворит преподобный Макарий Великий, — внутрь в сер­дце сокровенна, и чрез тую внешний человек жив умер. Аще кто в тайне сердца от смерти к жизни прешел, сей воистину живет вовеки, и к тому не умирает. Хотя же таковых тела на некое время и разлучаются от душ, но, однако, освященная суть, и со славою восстанут. Сего ради и сном смерть святых именуем» (Слово 1, гл. 2, по изд. 1833 г.).

      Слово и понятие смерть поразили в первый раз слух и мысль человека при вступлении его в рай. Между дре­вами рая были особенно замечательны древо жизни и древо познания добра и зла. Господь, введя человека в рай, заповедал ему: ото всякого древа, еже в раи, снедию сне­си; от древа же, еже разумети доброе и лукавое, не снесте от него: а в онь же аще день снесте от него, смертию умрете (Быт.2:16-17). Несмотря на страшную угрозу смертью, человек престу­пил заповедь и, по преступлении, немедленно умер; смерть мгновенно явилась во всех движениях души и в ощущениях тела. Святый Дух, обитавший в человеке, сообщавший бессмертие душе и телу, бывший их жиз­нью, отступил от них, как от нарушивших общение с Богом произвольным отвержением заповеди Божией и столько же произвольным вступлением в единомыслие и союз с сатаной. Святой Георгий, архиепископ Фесса­лоникийский, говорит: «Как разлучение души от тела есть смерть тела, так и разлучение Бога от души есть смерть души. В этом, собственно, заключается душевная смерть. На эту смерть указывал и Бог заповедью, дан-ной еще в раю, когда говорил: в онь же аще день снеси от возбраненнаго древа, смертию умреши. Тогда умерла душа Адамова, разлучившись преслушанием от Бога; телом же он прожил от того времени до девятисот тридцати лет. Эта смерть, постигшая душу за преслушание, не только соделывает непотребной душу, но и распростра­няет проклятие на всего человека; самое тело подверга­ет многим трудам, многим страданиям и тлению. Тогда, по умерщвлении внутреннего человека преслушанием, услышал перстный Адам: проклята земля в делех твоих, в печали снеси тую вся дни живота твоего. Терния и волчцы возрастит тебе, и снеси траву сельную. В поте лица твоего снеси хлеб твой, дондеже возвратишися в землю: яко земля еси и в землю пойдеши» [78] .

      Знаменуя смерть души, святой Иоанн Богослов ска­зал: есть грех к смерти, и есть грех не к смерти (1Ин.5:16,17). Он назвал смертным грехом грех, убивающий душу, тот грех, ко­торый совершенно отлучает человека от Божествен­ной благодати и соделывает его жертвой ада, если не уврачуется покаянием действительным и сильным, способным восстановить нарушенное соединение че­ловека с Богом. Таким покаянием святой апостол Петр уврачевал свой смертный грех — отречение от Хрис­та, а святой пророк Давид — свои два смертные греха: прелюбодеяние и убийство. Покаяние в смертном гре­хе тогда признается действительным, когда человек, раскаявшись в грехе и исповедав его, оставит грех свой [79] . Таким покаянием блудники, прелюбодеи, мы­тари, разбойники восхитили Царство небесное; к та­кому покаянию — к воскресению из смерти душев­ной — призывает апостол Павел: восстани спяй, вопиет он, и воскресни из мертвых и освятит тя Христос (Еф.5:14). Но кто внимает этому гласу, этой духовной трубе, призы­вающей к воскресению души, к воскресению, более не­обходимому для спасения, нежели то, которое оживит тела, не оживит уже душ, умерщвленных грехом? Все мы пребываем в умерщвлении, исполняя греховные пожелания наши, которые не только воюют на душу, но, будучи удовлетворяемы, и умерщвляют ее. Указы­вая на смерть души, на существенную смерть, Спаси­тель мира назвал мертвецами всех человеков, совре­менных Его пребыванию на земле, не обращавших внимания на Его всесвятое учение, необходимое для спасения, единое на потребу для истинной жизни че­ловека: остави мертвыя погребсти своя мертвецы (Лк.9:10), ска­зал Он последователю Своему, просившему дозволения отлучиться на время от Господа и от внимания Его свя­тому учению для погребения скончавшегося своего ро­дителя. Мертвыми наименовал Господь тех живых по плоти, которые были поистине мертвы, как умерщвленные душою [80] . Те из этих мертвецов, которые оста­ются чуждыми Христа в течение всей земной жизни и в этом состоянии отходят в вечность, не познают вос­кресения во все пространство времени, данное для этого воскресения и заключающееся между двумя при­шествиями Христовыми, первым — совершившимся, и вторым, имеющим совершиться. Прочии же мертвецы не ожиша, говорит о них зритель тайн, святой Иоанн Бо­гослов, дондеже скончается тысяща лет (Апок.20:5).

      Блажен и свят, возвещает сын духовного грома [81] , иже имать часть в воскресении первем: на нихже смерть вто­рая не имать области, но будут иереи Богу и Христу, и воца­рятся с Ним тысящу лет (Апок.20:6). Тысяча лет, по объяснению, общепринятому святой Церковью, не знаменует здесь определенного числа годов, а знаменует весьма значи­тельное пространство времени, данное милосердием и долготерпением Божиим, чтоб весь плод земли, дос­тойный неба, созрел, и чтоб ни единое зерно, годное для горней житницы, не было утрачено. Когда и самые святые Божии уже сочли грехи мира преисполнивши­мися, а окончательный суд Божий настолько нужным, тогда услышали от Бога: да почиют еще время мало, донде­же скончаются и клеврети их и братия их (Апок.6:11). Так долго­терпеливо великое милосердие Божие! «Тысяча лет, я говорит святой Андрей, архиепископ Кесарийский, — время от вочеловечения Христова до второго славно­го Его пришествия... Тысяча лет — время, в течение которого будет благовествоваться Евангелие. Нет нуж­ды разумевать буквально тысячу лет. Так число не име­ет буквального значения ни в словах Песни Песней: муж принесет в плод тысящу сребреник. Виноград Мой пре­до Мною: тысяща Соломону, и двести стрегущим плод его (Песн.8:11,12); ни в словах Господа Иисуса: даяху плод, ово убо сто, овоже шестьдесят, овоже тридесять (Мф.13:8). Полным числом изобра­жается обилие и совершенство в плодоприношении. Так и здесь чрез тысячу лет изображается преиспол­ненное плодоприношение веры» (Толкование св. Андрея на Апокалипсис), для которого дано все нужное время; полнота времени изображена сло­вом «тысяча лет». С начала этого тысячелетия откры­лось, и ныне продолжает открываться первое, таин­ственное, существенное воскресение мертвых; оно бу­дет продолжаться до конца времен. Аминь, аминь глаго­лю вам, сказал Господь, яко слушали словесе Моего и веруяй пославшему Мя, имать живот вечный и на суд не приидет, но прейдет от смерти в живот [82] . Объясняя эти слова Спасителя, блаженный Феофилакт говорит: «Верую­щий во Христа не пойдет на суд, то есть в муку, но жи­вет присносущною жизнью, не подвергаясь душевной и вечной смерти, хотя бы и вкусил по естеству сию временную смерть». То же значение имеют и слова Господа, сказанные Им Марфе пред воскресением бра­та ее, Лазаря: Аз есмь воскресение и живот; и всяк живый и веруяй в Мя, не умрет во веки [83] . Сыны и дщери ветхого Адама, рожденные по его образу и подобию падшими, рожденные для вечной смерти, переходят верой в но­вого Адама к вечной жизни. Этот переход, это воскре­сение незаметны для чувственных очей. Непостижимы для плотского ума, но ясны и ощутительны для души, над которой они совершаются. «Когда слышишь, — го­ворит святой Макарий Великий, — что Христос, сошед во ад, освободил содержимые там души, не думай, чтоб это далеко отстояло от совершающегося ныне. Знай: гроб — сердце: там погребены и содержатся в непроницаемой тьме твой ум и твои помышления. Господь приходит к душам, во аде вопиющим к Нему, то есть в глубину сердца, и там повелевает смерти отпустить заключенные души, молящие Его, Могущего освобождать, об освобождении. Потом, отвалив тяжелый камень, лежащий на душе, отверзает гроб, воскрешает точно умерщвленную душу и выводит ее, заключенную в тем­нице, на свет» (Слово 7, гл. 1). Первое воскресение совершается при посредстве двух таинств: Крещения и покаяния. Чрез святое Крещение воскресает душа от гроба неве­рия и нечестия, или от первородного греха и собствен­ных грехов, соделанных в нечестии; а чрез покаяние уже верующая душа воскресает от смерти, нанесенной ей смертными грехами или нерадивой, любосластной жизнью по крещении. Совершитель воскресения — Дух Святый.

      Воскресших от душевной смерти видел святой Иоанн Богослов и сказал о них: видех престолы, и седящия на них, и суд дан бысть им: и души растесанных за свидетель­ство Иисусово и за слово Божие, иже не поклонишася зверю, ни иконе его, и не прияша начертания на челех своих, и на руце своей, и ожиша, и воцаришася со Христом тысящу лет... Се воскресение первое» (Апок.20:4,5), состоящее в оживлении души из ее смерти верою в Господа Иисуса Христа, в омовении грехов святым крещением, в Жизни по завещанию Хри­стову и в очищении покаянием грехов, соделанных пос­ле крещения. Престолы святых — их господство над страстями, над самыми демонами, над недугами чело­веческими, над стихиями, над зверями, обилие их ду­ховных дарований. Им дан суд, то есть рассуждение ду­ховное, которым они обличают грех, как бы он ни был прикрыт благовидностью, и отвергают его; им дан суд, которым они судят ангелов тьмы, приемлющих вид Ан­гелов, и не дозволяют им обольщать себя. Они не по­клонились зверю, ни иконе его: ни антихристу, ни пре­дызображавшим его гонителям христианства, требовав­шим от христиан отречения от Христа и отвержения Его всесвятых заповеданий. Они не прияли ни на челах, ни на десницах начертаний врага Божия, но, усвоив себе ум Христов, постоянно выражали его в образе мыслей и в образе действий, не щадя крови своей для запечатления верности Христу, и потому воцарились со Христом. Для них нет смерти! Для них разлучение души с телом — повторим вышеприведенную мысль Василия Великого — не смерть, но переход от скорб­ного земного странствования к вечной радости и упо­коению. Смерть вторая, то есть окончательное осужде­ние на вечные адские муки и предание им, не имать об­ласти над воскресшими первым воскресением; вос­кресшие им будут иереи Богу и Христу, и воцарятся с Ним тысящу лет (Апок.20:6). Это царствование священников Божиих в Духе Святом не может быть прервано разлучением души от тела: оно развивается и упрочивается им. Егда скончается тысяща лет (Апок.20:7), исполнятся времена и созре­ет весь словесный плод земли, — последует воскресе­ние второе, воскресение тел. После него усугубится блаженство праведников, благовременно воскресших первым воскресением; усугубится после него смерть отверженных грешников, лишившихся первого вос­кресения.

      «Хотя в будущем пакибытии, — говорит святой Гри­горий Палама, — когда воскреснут тела праведников, воскреснут вместе с ними тела беззаконников и греш­ников, но воскреснут лишь для того, чтобы подверг­нуться второй смерти: вечной муке, неусыпающему чер­вю, скрежету зубов, кромешной и непроницаемой тьме, мрачной и неугасимой геенне огненной. Говорит про­рок: сокрушатся беззаконнии и грешницы вкупе, и оставив­шие Господа скончаются (Ис.1:28). В этом заключается вторая смерть, как научает нас Иоанн в своем Откровении. Ус­лышь и великого Павла: аще по плоти живете, говорит он, имате умрети: аще ли Духом деяния плотская умерщвляе­те, живы будете (Рим.8:13). Он говорит здесь о жизни и смерти, принадлежащих будущему веку. Эта жизнь — наслажде­ние в присносущем Царстве; смерть — предание вечной муке. Преступление заповеди Божией — причина всякой смерти, душевной и телесной, и той, которой подверг­немся в будущем веке, вечной муке. Смерть собственно состоит в разлучении души от Божественной благодати и в совокуплении с грехом. Это для имеющих разум — смерть, которой должно убегать; это — смерть истин­ная и страшная. Она для благомыслящих ужаснее геен­ны огненной. Будем избегать ее со всевозможным уси­лием! Все повергнем, все оставим, отречемся от усвое­ний, деяний, хотений, от всего, что низвлачает и разлу­чает нас от Бога и производит такую смерть. Убоявший­ся этой смерти и сохранившийся от нее не убоится при­ближения плотской смерти, имея в себе жительствую­щую истинную жизнь, которую плотская смерть соделывает лишь неотъемлемой».

      «Как смерть души есть собственно смерть, так и жизнь души — есть собственно жизнь. Жизнь души соединение ее с Богом, как жизнь тела — соединение его с душою. Душа, разлучившись с Богом преступлени­ем заповеди, умерла; но послушанием заповеди опять со­единяется с Богом и оживотворяется этим соединени­ем. Посему-то и говорит Господь в Евангелии: глаголы, яже Аз глаголах вам, Дух суть и живот суть (Ин.6:63). Это же вы­разил и Петр, уразумевший от опыта, словами, сказан­ными им Спасителю: глаголы живота вечнаго имаши (Ин.6:68). Но глаголы живота вечного суть глаголы живота для послушных: для преступников же заповедь жизни соде­лывается причиною смерти. Так и апостолы, это Хри­стово благоухание, были для одних вонею жизни в жизнь, а для других вонею смерти в смерть (2Кор.2:16). Опять, эта жизнь принадлежит не только душе, но и телу, дос­тавляя ему бессмертие воскресением. Она не только избавляет его мертвенности, но с ней и никогда не престающей смерти — будущей муки. Она дарует телу присносущную жизнь о Христе, безболезненную, без­надежную, беспечальную, воистину бессмертную. Как душевной смерти, то есть преступлению и греху, в свое время последовала телесная смерть —

И мы будем восхищены в сретение Господне на воздусе, и тако всегда с Господем будем» (1Фес.4:17). «Сын Божий, соделавшись человеком, умер плотию: душа Его разлучилась с телом, но не разлучилась с Божеством; потом Он, воскресив тело Свое, вознес его на небо во славе. Так бывает и с жившими здесь по Богу. Разлучаясь с телом, они не разлучаются с Богом; по воскресении же и телом вознесутся к Богу, входят с неизглаголанной радостью туда, куда предте­чею нашим взошел Иисус, для наслаждения с Ним Его славой, которая тогда явится (Евр.4:20; Рим.8:18). Они соделаются общ­никами не одного Воскресения Господня, но и Возне­сения Его и всякой боговидной жизни. Не удостоятся этого жившие здесь по плоти и не вступившие ни в ка­кое общение с Богом в час исхода своего. Хотя и все воскреснут, но каждый, говорит Писание, в своем чину (1Кор.15:22,23). Умертвивший здесь духом деяния плотские бу­дет там жить Божественной и истинно-присносущной жизнью со Христом, а умертвивший здесь дух похотя­ми и страстями — увы! будет осужден с содетелем и виновником злобы и предан нестерпимой и непрестанной муке — смерти второй и бесконечной».

      «Где прияла начало истинная смерть — причина и содетель временной и вечной смерти для души и тела? Не в месте ли жизни? По этой причине — увы! человек немедленно был осужден и изгнан из рая Божия, как стяжавший жизнь, сопряженную смерти, неприличную для Божественного рая. Так и наоборот, истинная жизнь, причина бессмертной истинной жизни для души и тела, должна иметь свое начало здесь, в месте смерти. Нестарающийся здесь стяжать в душе этой жизни да не обольщает себя тщетною надеждой, что получит ее там; да не уповает там на человеколюбие Божие. Там — время воздаяния и отмщения, а не мило­сердия и человеколюбия, время откровения ярости, гнева и правосудия Божия, время показания крепкой и высокой руки, движимой для мучения непокорных. Горе впадшему в руце Бога Живаго! (Евр.10:31) Горе узнающему там ярость Господню, не наученному здесь страхом Бо­жиим познанию державы гнева Его, непредобручивше­му делами человеколюбия Его, на что дано настоящее время. Даруя место покаянию, Бог попустил нам зем­ную жизнь» (Св. Григория Паламы к монахине Ксении).

      Вечные муки, ожидающие грешников в аду, так ужасны, что человек, живущий на земле, не может по­лучить о них ясного понятия без особенного открове­ния Божия. Все наши лютые болезни и злоключения, все страшнейшие земные страдания и скорби ничтож­ны в сравнении с адскими муками. Напрасно вопиют сладострастные эпикурейцы [84] : «Не может быть, чтобы адская мука, если только она существует, была так жес­тока, была вечна! Это несообразно ни с милосердием Божиим, ни с здравым разумом. Человек существует на земле для наслаждения; он окружен предметами наслаж­дения: почему ж ему не пользоваться ими? Что тут худо­го и греховного?» Оставляя этот клич на произвол про­износящим его и противопоставляющим его Божествен­ному Откровению и Учению, сын святой Церкви, пребывающий на земле для покаяния, руководствуется в понятиях своих о вечности и лютости адских мук Сло­вом Божиим. Чего не отвергало многострастное чело­веческое сердце, чтобы свободнее предаваться развра­ту! Оно употребило разум в слепое орудие своих грехов­ных пожеланий, хотя и величает его здравым. Для сво­ей греховной свободы оно отвергло учение о Боге и о Его заповедях, возвещенное на земле Самим Сыном Бо­жиим, отвергло духовносладостнейшее наслаждение, доставляемое любовью Божией: мудрено ли, что оно отвергло бразду и грозу, останавливающие грешника в путях его, отвергло ад и вечные муки? Но они существу­ют. Грех всякой ограниченной твари пред ее Творцом, бесконечно Совершенным, есть грех бесконечный; а такой грех требует бесконечного наказания. Наказание твари за грех пред ее Творцом должно вполне растлить ее существование: ад со своими лютыми и вечными му­ками удовлетворяет этому требованию неумолимой справедливости [85] .

      Священное Писание повсюду называет адские муки вечными, это учение постоянно проповедовалось и проповедуется Святой Церковью. Господь наш Иисус Христос несколько раз в святом Евангелии подтвердил грозную истину. Предвозвещая отверженным грешни­кам общую участь с падшими ангелами, Он объявил, что скажет им на страшном суде Своем: идите от Мене проклятии во огнь вечный, уготованный диаволу и анге­лам его (Мф.25:41). По изречении окончательного определения на род человеческий погибшие отыдут в муку вечную (Мф.25:46). В повести о жестокосердном богаче и нищем Лазаре Господь засвидетельствовал, что между обитателями вечного блаженства и адскими темницами пропасть ве­лика утвердися, и нет перехода от блаженства к мукам, ни от мук к блаженству (Лк.16:29). Червь адский не умирает, и огонь адский не угасает (Мк.9:48). Преисподние темницы представляют странное и страшное уничтожение жиз­ни при сохранении жизни. Там полное прекращение всякой деятельности; там — одно страдание; там господ­ствует лютейший из сердечных недугов — отчаяние; там плачи и стоны, не привлекающие никакого утеше­ния душе, раздираемой ими; там узы и оковы неразре­шимые; там тьма непроницаемая, несмотря на обилие пламени; там царство вечной смерти. Так ужасны адские муки, что ничтожна пред ними лютейшая из зем­ных мук — насильственная смерть. Спаситель мира, предвозвещая ученикам Своим поприще мученичества, заповедал: глаголю вам, другом Своим: не убойтеся от уби­вающих тело и потом не могущих лишше что сотворити. Сказую же вам кого убойтеся: убойтеся имущаго власть по убиении воврещи в дебрь огненную: ей, глаголю вам, Того убой­теся (Лк.12:4,5). Взирая оком веры на уготованное неизреченное блаженство для верных рабов Божиих и столько же не­изреченные муки, ожидающие рабов неверных, святые мученики попрали лютейшие казни, которые изобре­тала против них исступленная злоба мучителей, и бес­численными скорбями и смертями (Требник. Последование пострижения в малую схиму) сокрушили под ноги свои вечную смерть. На муки ада взирали непрес­танной памятью о них святые иноки — таинственные мученики — и этим воспоминанием низлагали помыс­лы и мечтания искусителя, живописно и увлекательно рисовавшего пред их воображением, изощренным пу­стынею, гибельное сладострастие. Орудие, заповедан­ное Господом, воспоминание о смерти и вечных муках, употреблял преподобный Антоний Великий, особливо в начале своего подвига. В ночное время диавол при­нимал вид прекрасных женщин и, являясь Антонию в этом виде, старался возбудить в нем греховное похоте­ние; но Антоний противополагал диавольским меч­там живое представление пламени геенского, неусы­пающего червя и прочих ужасов ада, — этим оружием погашал огонь сладострастия и разрушал картины обольстительные [86] . Только потому мы побеждаемся страстями нашими, что забываем о казнях, последую­щих за ними; только потому считаем тяжкими земные скорби, что не изучили мучений адских. Некоторый инок, подвижнической жизни, сказал святому старцу: «Душа моя желает смерти». Старец сказал: «Ты так го­воришь потому, что желаешь избежать скорбей, а не знаешь, что будущая скорбь несравненно жесточе здешней». Другой брат вопросил старца: «Отчего я, живя в келье моей, пребываю в небрежении?» Старец отвечал: «Потому, что ты не узнал ни ожидаемого покоя, ни будущей муки. Если бы ты знал их как должно, то терпел бы и не ослабевал и тогда, когда бы твоя ке­лья была полна червей и ты стоял в них по шею» [87] . Господь, по великому милосердию Своему, откры­вал отчасти вечные муки некоторым избранникам Сво­им, для их спасения и преуспеяния. Чрез поведание их и наши понятия об адских муках соделались яснее и подробнее. «Были два друга, — сказано в некоторой священной повести, — один из них, тронутый Словом Божиим, вступил в монастырь и проводил жизнь в сле­зах покаяния; другой остался в мире, проводил рассе­янную жизнь и, наконец, пришел в такое ожесточение, что начал дерзко насмехаться над Евангелием. Среди такой жизни кончина постигла мирянина. Узнав о его смерти, монах, по чувству дружбы, начал молить Бога, чтобы загробная участь почившего была ему открыта. По прошествии некоторого времени, в тонком сне, яв­ляется иноку друг его. «Что, каково тебе? Хорошо ли?» — спросил монах явившегося. «Ты хочешь знать это? — со стоном отвечал почивший. — Горе мне, злосча­стному! Неусыпающий червь точит меня, не дает и не даст мне покоя чрез целую вечность». — «Какого рода это мучение?» — продолжал вопрошать монах. «Это му­чение невыносимо! — воскликнул умерший. — Но нет возможности избежать гнева Божия. Ради твоих молитв теперь дана мне свобода, и, если хочешь, я покажу тебе мое мучение. Тебе не вынести, если бы я открыл его так, как оно есть, вполне; но, хотя отчасти, узнай его». При этих словах почивший приподнял одежду свою до колена. О ужас! Вся нога была покрыта страшным червем, снедавшим ее, и от ран выходил такой зловон­ный смрад, что потрясенный монах проснулся. Но ад­ский смрад наполнил всю келью, и так сильно, что монах в испуге выскочил из нее, забыв затворить за собой двери. Смрад проник далее и разлился по мо­настырю; все кельи переполнились им. Как самое время не уничтожало его, то иноки должны были совер­шенно оставить монастырь и переселиться в другое место, а монах, видевший адского узника и его ужасную муку, во всю жизнь свою не мог избавиться от приле­пившегося ему зловония, ни отмыть его от рук, ни заг­лушить никакими ароматами [88] . Согласно этой повести свидетельствуют и другие подвижники благочестия, ко­торым были показаны адские муки: без ужаса они не могли воспоминать своих видений, и в непрестанных слезах покаяния и смирения искали обрести отраду — извещение спасения. Так случилось с Исихием Хоривс­ким. Во время тяжкой болезни душа его оставляла тело на целый час. Пришедши в себя, он умолял всех, находившихся при нем, удалиться от него. Заградив двери кельи, он пребыл двенадцать лет в неисходном затворе, не произнося ни с кем ни слова, не вкушая ничего, кро­ме хлеба и воды; в уединении задумчиво углублялся он в виденное им во время исступления и непрестанно про­ливал тихие слезы. Когда надлежало ему скончаться, он сказал пришедшим к нему братьям, после многих их просьб, только следующее: «Простите меня! Кто стяжал памятование смерти, тот не может согрешить» (Лествица, Степень 6). По­добно затворнику Хорива, умирал и воскрес затворник наших отечественных Киевских пещер Афанасий, проводивший святую, Богоугодную жизнь. Он, после про­должительной болезни, скончался. Братья убрали тело его, по обычаю иноческому, но скончавшийся оставал­ся непогребенным в течение двух дней, по некоторому встретившемуся препятствию. На третью ночь было Божественное явление игумену, и он слышал глас: «Чело­век Божий, Афанасий, лежит два дня непогребенным, а ты не заботишься о нем». Рано утром игумен с братией пришли к почившему с намерением предать его тело земле, но нашли его сидящим и плачущим. Ужаснулись они, увидев его ожившим; потом начали вопрошать: как ожил он? Что видел и слышал в то время, как разлучал­ся с телом? На все вопросы он отвечал только словом: «Спасайтесь!» Когда же братья неотступно упрашивали сказать им полезное, то он завещал им послушание и непрестанное покаяние. Вслед за этим Афанасий заклю­чился в пещере, пребыл в ней безвыходно в течение двенадцати лет, день и ночь проводя в непрестанных слезах, чрез день вкушая понемногу хлеба и воды и не беседуя ни с кем во все это время. Когда настал час его кончины, он повторил собравшимся братьям наставле­ние о послушании и покаянии и скончался с миром о Господе [89] . Страшно некое чаяние суда, говорит святой апо­стол Павел, и огня ревность, поясти хотящаго сопротив­ныя. Отвергся кто закона Моисеева, без милосердия при дво­их или триех свидетелем умирает. Колика мните горшия спо­добится муки, иже Сына Божия поправый, и кровь завет­ную скверну возмнив, ею же освятися, и Духа благодати уко­ривый? Вемы бо рекшаго: Мне отмщение, Аз воздам, глаго­лет Господь. И паки: яко судит Господь людем Своим. Страш­но есть еже впасти в руце Бога Живаго (Евр.10:27-31).

      Пространство между небом и землею, простран­ство, которым отделяется Церковь торжествующая от Церкви воинствующей, обыкновенно называется и в Священном Писании, и в писаниях святых отцов, и на общеупотребительном языке человеческом — воздухом. Предоставим ученым земли химическое исследование этого воздуха, то есть газов и других тонких веществ, окружающих землю и простирающихся от поверхности ее на пространство, неизвестное самим ученым — зай­мемся исследованием того, что существенно нужно и полезно для нашего спасения. Что такое — этот синий свод, который мы видим над собой и называем небом? Точно ли это — небо? Или это — только необъятная глубина воздуха, беспре­дельная, окрашивающая голубым цветом и закрываю­щая от нас небо? Последнее вероятнее: свойственно воздуху на большом пространстве принимать для глаз наших синеватый цвет и оттенять им другие предме­ты, находящиеся в отдалении от нас. В этом всякий может убедиться собственным опытом. Стоит только в ясный солнечный день стать на значительной высоте и посмотреть вдаль: зеленеющие рощи, вспаханные поля, строения — словом, все представляется не в сво­ем цвете, но с синеватым отливом, производимым цве­том воздуха, находящегося между нашими глазами и теми предметами, на которые смотрим. Чем далее эти предметы, тем они кажутся синее; наконец, общая си­нева покрывает самые отдаленные предметы и слива­ет их в одну синюю полосу. Печально верное изобра­жение ограниченности нашей, произведенной, под­держиваемой в нас грехом! Но лучше знать ее, нежели в неведении обольщать себя ложным мнением неогра­ниченного видения и ведения.

      Совершенные христиане, очистившие свои чувства, точно видели небо и усмотрели на небе и в воздухе то, чего мы не видим дебелыми нашими очами. Так, вне­запно увидел, по действию Святаго Духа, отверзшееся небо святой первомученик Стефан, пред страдальческой кончиной своей, стоя в многочисленном собрании иудеев, враждебных Христу и христианству. Стефан же, говорит Священное Писание, сый исполнь Духа Святаго воззрев на небо, виде славу Божию и Иисуса, стояща одесную Бога, и рече: се, вижу небеса отверста, и Сына Человека одес­ную стояща Бога (Деян.7:55,56). Видели небо и вход учителя своего во врата небесные святые ученики Макария Великого, конечно, так же как и Стефан, при посредстве Святаго Духа (Патерик Скитский). Видел преподобный Исидор Скитский, присут­ствовавший при кончине юного подвижника Захарии, отверзшимися врата небесные для умирающего и вос­кликнул: «Радуйся, сын мой Захария: для тебя отвори­лись небесные врата!» (Патерик Скитский) Видел, как уже выше сказано, преподобный Иоанн Колов лучезарный путь от земли до неба, по которому Ангелы возносили душу почившей Таисии (Патерик Скитский). Увидела, при отверзении душевных очей, от­верзшееся небо и сошедшего оттуда молниеносного Ангела мать старца Паисия Нямецкого, неутешно скор­бевшая об отшествии ее сына в монашество (Житие Паисия Нямецкого, параграф 14). Когда начинают действовать чувства, уже не связанные паде­нием, действие их необыкновенно изощряется, самый круг действия принимает обширные размеры — про­странство для них сокращается. Вышеупомянутые виде­ния святых служат тому достаточным доказательством: но для большей ясности не останавливаемся предста­вить и другие духовные опыты. Святой Антоний Вели­кий, обитавший в одной из пустынь Египта, недалеко от Чермного моря, увидел возносимую на небо Ангела­ми душу преподобного Аммона, подвизавшегося на дру­гой оконечности Египта, в Нитрийской пустыне. Уче­ники Великого заметили день и час видения, — потом узнали от братии, пришедших из Нитрии, что препо­добный Аммон скончался именно в тот день и час, в которые видел вознесение души его преподобный Ан­тоний Великий. Расстояние между пустынями требова­ло тридцати дней путешествия для пешехода (Патерик Скитский). Очевид­но, что зрение христианина, обновленного Святым Ду­хом и достигшего высокой степени совершенства, про­стирается далеко за пределы зрения человеческого в его обыкновенном состоянии; подобно обновленному зре­нию действует и слух обновленный. Нетрудно было духоносным ученикам Макария Великого видеть шествие его души по воздуху и слышать слова, произнесенные ею на воздухе и при входе во врата небесные. Когда к этому Великому Макарию привели женщину, которой вид из­менился по наваждению нечистого духа, и некоторые из учеников его не могли заметить действия диавольского, очевидного для Великого, то он сказал им, что причина такого невидения их — плотское состояние их чувств, не­способных для зрения духов и действий их [90] . В этом со­стоянии мы находимся, как в темнице и оковах.