Выписка 16. «Древние часто смешивали понятие о теле с понятием о сущности. Они называли телом всякое существо ограниченное, описываемое местом, всякое существо, подверженное случайным приключениям и изменениям. В этом смысле они сказали, что один Бог — бесплотен» (Tom III, Esprit). Эти древние суть отцы Церкви. За­падный писатель, высказывая их мнение, не одобряет его. Очевидно, ему хотелось бы, чтобы отцы не выразились так, чтобы новейшее учение западных о совершен­ной духовности Ангелов, демонов и душ человеческих, духовности, одинаковой и равной с духовностью Бога, не встретило непреодолимой преграды в Предании Церкви, то есть, в писаниях отцов.

      Выписка 17. «Отец Пето, приведши во 2-й главе места из отцов, которые кажутся предполагающими ан­гелов телесными, приводит в 3 главе очень большое число этих святых учителей, утверждавших совершенную духов­ность небесных духов» (Tom III, Esprit). Сколько можно положиться на это, мы увидим дальше. Наименовал же Бержье признающими Ангелов чисто духовными святого Афанасия Великого, святого Василия Великого, святого Иоанна Златоуста, Кирилла Александрийского. О Григории Богослове он не упомянул, как о уличенном в против­ном мнении (выписка 4 и 15).

      Выписка 18. «У отцов, в прениях их с еретиками, вырывались иногда выражения неправильные, заим­ствованные у древней философии. Это произошло от того, что язык человеческий всегда очень недостаточ­ный для выражения предметов богословских, не мог быть приведен в короткое время к такой точности, в какой он находится ныне» (Tom III, Esprit). Чтоб оправдать мнение, недавно принятое западной Церковью, писатель ее усиливается привести к мысли, что отцы Церкви заимство­вали свои выражения о духах у древних философов.

      Выписка 19. «Мозгейм говорит, что древние фило­софы различали в человеке две души, именно душу чув­ственную, которую они также называли духом и которую они представляли себе тонким телом, и душу бестелесную, неразрушимую, бессмертную. При смерти человека обе души отделялись от тела человеческого и пребывали всегда соединенными, но не смешиваясь, так что одна душа могла быть решительно отделима от другой. Этот критик (Мозгейм) полагает, что отцы Церкви сохрани­ли в христианстве это мнение философов» (Tom III, Esprit). Учение о том, что человек имеет душу и дух, находится и в Свя­щенном Писании (Евр.4:12), и в святых отцах. По большей час­ти оба эти слова употребляются для обозначения всей невидимой части существа человеческого. Тогда оба слова имеют значение тождественное (Лк.23:46; Ин.10:15,18). Различается душа от духа, когда это требуется для объяснения неви­димого, глубокого, таинственного аскетического подви­га. Духом называется словесная сила души человеческой, в которой напечатлен образ Божий и которой душа чело­веческая отличается от души животных: животным Пи­сание также приписывает души (Лев.17:11,14). Преподобный Мака­рий Великий на вопрос: «Иное ли есть ум (дух), и иное ли душа?» — отвечает: «Якоже члены тела, многие суще, единым человеком именуются, так и члены души суть многие, ум, воля, совесть, помышления осуждающие и оправдывающие; однако вся сия в едину соединены сло­весность, и члены суть душевные; едина же есть душа внутренний человек» (Беседа 7, гл. 8. Перевод Московской Духовной Академии, 1820 г.). В православном богословии читаем: «Что касается до духа, который, на основании некоторых мест Писания (1Фес.5:23; Евр.4:12), почитают третьей состав­ной частью человека, то, по словам святого Иоанна Да­маскина, он не есть что-либо отличное от души и по­добно ей самостоятельное, а есть высшая сторона той же души; что глаз в теле, то ум в душе» [134].

      Выписка 20. «Предположим на минуту, что, может быть, некоторые отцы Церкви точно думали таким об­разом. Из этого уже следует, что эти отцы, так как и древние философы, имели очень ясное понятие о совер­шенной духовности [135] потому что они приписали ее разум­ной душе, которую они называли mens (ум, дух), на­сколько она отличалась от души чувственной, которую представляли себе весьма тон­ким телом. Из этого также следует, что отцы, хотя и полагали ангелов всегда облеченными в тонкое тело, но не смешивали их по этой причине с телами; и призна­вали их собственно существами духовными» (Tom III. Esprit). Не при­знавали отцы, как выше сказано, Ангелов облеченными в тонкое тело: они признавали самую сущность их тонким телом.

      Выписка 21. «Правду сказать, отцы, вынужденные подчиниться общеупотребительному образу выраже­ния, были приведены в то же затруднение, в которое были приведены философы. Необходимость заставила их объяснять естество, свойства и действия души при посредстве выражений, заимствованных от предметов вещественных: потому что ни один язык вселенной не может представить иных выражений. Таким образом, некоторые из отцов употребляли слово тело в подобном смысле тому, какое имеет слово сущность, потому что последнее слово не употреблялось у латинян в том зна­чении, в каком оно употребляется у нас. Другие называ­ли образ существования духов формою (образом, видом их), действия их движением. Иные обозначили присут­ствие души во всех частях тела разлитием и так далее. Это все — метафоры: основывать на них выводы — смеш­но (безрассудно)» (Tom I. Ame). Очевидно: западный писатель дума­ет, что духи не имеют не только вида, но и движения. Так и следует думать последователю Декарта. Невозмож­но иметь движения тому, кто не имеет никакого отно­шения к пространству. Для движения необходимо про­странство. Имеющий движение непременно находится в известном отношении к пространству, то есть занима­ет в пространстве известное место. Занимающий в про­странстве определенное место непременно должен иметь свой вид, свою форму. Переменяющий места не­пременно должен иметь движение. Признание движе­ния есть признание зависимости от пространства, есть признание вещественности. Отвержение движения и зависимости от пространства для сотворенных духов должно непременно соединяться с отвержением суще­ствования сотворенных духов, с отвержением всех поведаний Священного Писания о действиях этих духов. В Писании повсюду говорится о движении духов, о пе­ремене ими места, о виде их.

      Выписка 22. «Предположим, что отцы худо объяс­няли те места Священного Писания, в которых говорит­ся о телесных действиях демонов, что они ошибочно приписали этим духам легкие тела, вкусы и наклоннос­ти человеческие. Это заблуждение чисто отвлеченное, по вопросу очень темному, не касается никакого догма­та христианской веры. Из этого не следует, чтоб демо­ны были, по естеству их, существа вещественные, или извлеченные из вещества, но что они имеют нужду обле­каться в тонкое тело, когда Бог дозволяет им действо­вать на тела» (Tom II. Demon). Что это? — Туалет. Если духи имеют нужду каждый раз облекаться в тела, когда они являют­ся человекам, то для таких тел, принимаемых только на время, принимаемых при каждом явлении, нужно об­ширное складочное место; или же каждому явлению духа должно предшествовать сотворение тела для него. Дело делается проще: духи являются собственным суще­ством при отверзении очей у тех человеков, которые видят духов.

      Западный писатель называет учение о духах вопро­сом очень темным, не относящимся ни к какому догмату христианской веры. С этим нельзя согласиться. Всякая наука темна для неизучившихся ей; остается она значи­тельно темной для изучившихся недостаточно и повер­хностно. Результаты, которых достигают некоторые на­уки, представляются невероятными для непосвященных в таинства науки. Измерения, производимые триго­нометрическими инструментами, наш простой народ называл колдовством, и некто, в первый раз увидавший астрелябию, сломал ее, признав в ней действие волхво­вания. Познание духов, познание по возможности точ­ное и подробное, необходимо для христиан. Цель при­шествия Христова на землю заключается в том, чтоб разрушить дела диавола, чтоб упразднить диавола (Ин.3:8; Евр.2:14). Из это­го следует: не зная, что — диавол, мы не можем знать, что именно сделал для нас Христос; самый догмат о том, что Христос пришел на землю, чтоб разрушить дела диавола и упразднить его, должен остаться необъяснен­ным для тех, которые не заботятся получить надлежа­щее понятие о духах. Бог положил вражду между семенем жены — Евы и семенем (Быт.3:15) змея-сатаны, то есть, между че­ловеками, которые, естественно, семя жены, и демона­ми, которые — семя и чада сатаны по заимствованному от него настроению; диавол, яко лев рыкая, ходит, иский поглотити (1Пет.5:8) кого-либо из нас; мы должны вести непре­станную борьбу к началом, и ко властем, к миродержителем тмы века сего, к духовом злобы поднебесным (Еф.6:12). Находясь в таком опасном положении, находясь постоянно в войне и под сверкающим огненным (Еф.6:16) кинжалом нашего злей­шего врага и убийцы, мы нуждаемся знать этого врага в возможной для нас подробности, чтоб противопоста­вить ему все должное сопротивление, чтобы охранить­ся от него во всех отношениях. Без такого знания мож­но очень легко остаться в общении с ним, не примечая того, тем более, что он всегда прикрывает себя личи­ною добра (2Кор.11:14). Этому подверглись весьма многие, нис­колько не поняв своего бедственного состояния, — и в то время как иудеи провозглашали себя сынами Бога (Ин.8:41), Бог, предстоявший им лицом к лицу, объявил им, что они — чада диавола (Ин.8:44). Святые отцы признают крайне нужным отчетливейшее знание духов и стараются пре­подать его [136]. Недостаток в основательном познании о духах ведет или к прямому отрицанию существования духов или к косвенному. Косвенным отрицанием суще­ствования духов со всей справедливостью можно на­звать отвлеченное понимание их западными, причем все участие духов в деятельности человечества, излагае­мое в Писании и отцах, должно быть отвергнуто. Вмес­те с этим по необходимости должно быть отвергнуто значение вочеловечения Христова, а этим извращается правильное понимание и исповедание христианства. Откуда такое явление несчастное? Из жизни в духе и системе миродержцев, как Господь сказал иудеям (Ин.8:42-47). Пад­шие духи принимают величайшее старание о том, что­бы действовать скрытно и пребывать незамеченны­ми (Прп. Макарий Великий. Слово 7:, гл. 31). Тогда действия их получают наибольшее развитие. По этому признаку да ведают те, которые отрицают пря­мо или косвенно существование духов, что они вступи­ли в решительное подчинение демонам и в единение с ними, отчуждившись от Бога.

      Выписка 23. «Пророк Илия, желая воскресить не­которое дитя, сказал Богу: Господи Боже мой, да возвратит­ся убо душа отрочища сего в онь (3Цар.17:21): Историк присовокупля­ет, что душа этого дитяти возвратилась в него, и он вос­крес» (Tom I. Ame). Это свидетельство очень затрудняет западного писателя, выражая движение души, которое, как мы ви­дели, он отвергал, называя подобные выражения отно­сительно духов метафорами. Бержье, упомянув, что в Писании много подобных мест, ничего не сказал ни о движении души, ни о зависимости ее от пространства, а только обратился с упреком к материалистам, отвер­гающим воскресение.

      Из выписок, сделанных нами, приходим к следующе­му общему заключению: западные, принявшие в недав­нее время много учений чуждых и противных Право­славной Церкви, недавно приняли чуждое и противное ей учение о совершенной невещественности сотворен­ных духов, приписали им духовность в той степени, в какой имеет ее Бог. Они поставили Бога, Творца всех и всего, в один разряд существ с сотворенными духа­ми, признают их независимость от пространства, от­рицают в них подобную телам способность к передви­жению, словом сказать, приписывают существу их свойства, одинаковые с Богом, не преставая, впрочем, признавать их созданными и ограниченными. В этом учении заключается явное противоречие: это учение уничтожает само себя. Западный писатель думает ос­новывать свое мнение на Священном Писании, на от­цах Церкви и на науке. В этих трех отношениях мы обязаны представить удовлетворительное опроверже­ние, которое должно быть вместе свидетельством пра­воты и святости учения, преподаваемого Православной Церковью.

      Бог есть существо всесовершенное, не имеющее ничего общего с существами сотворенными. Он, один Он есть собственно Существо. Аз есмь Сый, сказал Он о Себе (Исх.3:14). Аз есмь живот (Ин.14:6), сказал Господь о Себе: якоже бо Отец живот имать в Себе, тако даде и Сынови живот име­ти в Себе (Ин.5:26). Существование разумных тварей и жизнь их отличаются от Жизни-Бога подобно тому, как отличает­ся свет, который издают от себя предметы, освещенные солнцем, от света, изливающегося собственно из солн­ца, из источника света. Бытие и жизнь тварей есть сла­бейшее отражение бытия и жизни, составляющих соб­ственно Божие свойство. Святой Иоанн Дамаскин гово­рит: «Благий, Всеблагий и Преблагий Бог, будучи весь благость, по безмерному богатству своей благости, не потерпел, чтобы благо, то есть естество Его, пребыва­ло одно и никто не был причастником Его. Для сего Он сотворил умные и небесные силы, потом видимый и чувственный мир, наконец человека из умного и чув­ственного естества. И так все, сотворенное Им, по са­мому бытию, участвует в Его благости: потому что Он для всех есть бытие, все в Нем существует, не только пото­му, что сила Его сохраняет и поддерживает все, Им создан­ное. Особенно же участвуют в Его благости живые су­щества, как по бытию, так и по причине жизни; и еще более существа разумные, как по сказанным выше причи­нам, так и потому, что имеют разум. Ибо последния (то есть существа разумные) несколько ближе к Нему, хотя Он несравненно выше всего» [137]. Подобно этому рассуждают и все святые отцы Православной Церкви. Святой Афа­насий Великий: «Безрассудным было бы разнородное по естеству признавать равночестным. Что общего, или ка­кое сравнение между Творцом и сотворенными Им предмета­ми?» [138] Святой Василий Великий: «В твари нет ничего сходственного с Творцом: напротив того она во всем не сход­ствует с Творцом» [139]. Святитель Димитрий Ростовский приводит слова святого Силвестра папы Римского: несть той же образ и подобие Богу и Ангелом, «яко ниже естество и сила едино есть, но ино есть естество Божие, ино же ангельс­кое» [140].Блаженный Феофилакт Болгарский: «Все зданное естество, поелику к Богу, скотско есть: по сему и овча звати­ся могут горния силы (Ангелы)» [141]. Преподобный Мака­рий Великий, определяя отношение души человеческой к Богу, к существу Божию, говорит: «Он — Бог, а она — не Бог; Он — Господь, а она — раба; Он — Творец, а она — тварь; Он Создатель, а она — создание; ничего нет общего в Его и ее естестве, но только по бесконечной, неизречен­ной и недомыслимой любви Своей и по благоутробию Своему благоволил Он вселиться в сем создании, в этой разумной твари» [142].

      «Сущность Бога, — говорит святой Иоанн Злато­уст, — неизреченно (безмерно) превышает человеков, Ангелов, Архангелов и всякий, без исключения скажу, разум созданий, и не может быть постигнута ими [143]. — Не яко Отца видел есть кто, токмо сый от Бога, Сей виде Отца (Ин.6:46). Видением называет здесь (Господь) позна­ние и не сказал просто, никто не видел Отца и потом умолчал, чтоб не подумал кто, что Он сказал это толь­ко о человеках, но желая показать, что ниже Анге­лы, ниже Архангелы, ниже высшие силы могут видеть Его, сделал это ясным чрез дополнение, ибо, сказав не яко Отца видел есть кто, присовокупил: токмо сый от Бога, Сей виде Отца [144].Царь царствующих и Господь господ­ствующих, Един имеяй безсмертие, и во свете живый непри­ступнем (1Тим.6:15,16). Остановись здесь немного и спроси ерети­ка, что значит — во свете живый неприступнем. Желаю, чтобы ты дал должный вес точности Павла (апостола): он не сказал свет — неприступен, но во свете живый не­приступнем, чтоб ты научился, что если самый дом не­приступен, тем более Бог, обитающий в этом доме. Впрочем, сказал он это не для того, чтоб ты подумал, что у Бога есть дом и место, но чтоб ты более и более изучил непостижимость Бога. Он не сказал обитает в свете непостижимом, но в неприступнем, что далеко выше непостижимого. Непостижимым называется то, что не может быть постигнутым при посредстве изыскания и изучения: неприступным же то, что, по свойству свое­му, ниже может быть подвергнуто изучению, к чему ничто не может приступить. Что скажешь на это? Ко­нечно, скажешь, непостижим для человеков, но не для Ангелов и не для высших сил. Чтоб ты научился, что Он неприступен не только для человеков, но и для выс­ших сил, услышь, что говорит Исаия (назвав Исаию, объявляю определение Святаго Духа, потому что про­рок говорит из действия в нем Святаго Духа). И бысть в лето, в неже умре Озия царь, видех Господа, седяща на престоле высоце и превознесенне, и исполнь дом славы Его. И Серафимы стояху окрест Его, шесть крил единому, и шесть крил другому: и двема убо покрываху лица своя, двема же по­крываху ноги своя (Ис.6:1-2). Скажи, прошу, почему закрывают лица и закрывают ноги крыльями? Почему, говорю, как не потому, что не могут выносить сияния и лучей, исходящих от престола? Хотя они видели не самый свет, без умерения его, ниже самое чистое Существо, но все, что они видели, было приспособлено. В чем состоит это приспособление? В том, что Бог является не таким, каков Он есть, но умеряет Себя, соответствен­но способности того, кто должен увидеть Его, и при­способляет Себя к немощи видящего. А что соверша­лось совершавшееся по приспособлению, это явствует из самых слов Писания. Пророк говорит: видех Господа, сидящаго на престоле высоце и превознесенне. Бог не сидит на престоле, потому что такое положение относится к телу; Бог не может помещаться на престоле, потому что Божество не определяется местом. Но и столько умалившегося не могли выносить, стоя близ Его: Сера­фимы стояху окрест Его. Потому именно не могли ви­деть, что стояли близко. Близко, говорю, не местом: этим Святый Дух хотел объявить, что силы ближе нас к этому Существу, но Самого Существа не могли видеть. Итак, хотя слышишь, что пророк говорит: Видех Госпо­да, не подумай, чтоб он видел существо Божие. Он ви­дел к себе приспособленный образ и видел не так ясно, как видят Высшие Силы, он не мог видеть столько, сколько может видеть Херувим» [145]. Святой Афанасий Великий на вопрос Антиоха, каким образом пророки часто представляются видевшими Бога, отвечал: «Пос­ле всех пророков, после пришествия Христова, апостол, евангелист и богослов Иоанн сказал: Бога никто же виде нигдеже (Ин.1:18). Чтоб доставить этим словам все вероятие, как весьма важным и существенным, он прибавил: Еди­нородный Сын, Сый в лоне Отчи, Той исповеда (Ин.1:18). Также и святой апостол Павел говорит: Его же никто же виде от человек, ниже видети может (1Тим.6:16). Итак, никто из людей не мог видеть существа Божия таким, каково Оно есть, но Бог, приспособляя Себя к немощи человеков, прини­мал соответствующий этой немощи образ и являлся пророкам. Известно, что Он, бесплотный, часто являл­ся им в образе человека, облеченного плотью. Из это­го явствует, что они видели не существо Бога, но славу Его» [146]. Такое приспособление Бога, при явлении Его душам святых, с особенной ясностью описывает пре­подобный Макарий Великий: «Сущий (то есть Бог), и как хочет и чем хочет, по несказанной благодати и по недомыслимой доброте, прелагает, умаляет, уподобля­ет Себя святым и достойным верным душам плототво­ря Себя, по мере их удобоприемлемости, чтоб Невиди­мый для них был видим, и Неосязаемый, соразмерно свойству душевной тонкости, был осязаем, и чтоб души ощутили благость и сладость Его, и на самом опыте усладились светом неизреченного наслаждения. Когда хочет, бывает Он огнем, пожигая всякую негод­ную, прившедшую в нас страсть. Ибо сказано: Бог наш огнь поядаяй есть (Евр.12:29). Когда хочет, — бывает неизречен­ным и неизъяснимым упокоением, чтоб душа упокое­валась покоем Божества. Когда хочет, — бывает радос­тью и миром, согревает и оберегает душу (Беседа 4, гл. 11). Таким об­разом, как Сам благоволил, являлся Он каждому из свя­тых отцов: иначе — Аврааму, иначе — Исааку, иначе — Ною, Даниилу, Давиду, Соломону, Исаии и каждому из святых пророков, иначе — Илии, иначе — Моисею. Как Сам благоволил, являлся Он каждому из святых, чтоб успокоить, спасти и привести в познание Божие. Ибо все, что ни захочет, удобно для Него и, умаляя Себя, как Ему угодно, плототворит и образует Себя, де­лаясь видимым для любящих Его, по великой и невы­разимой любви, в неприступной славе света являясь достойным, соразмерно с силами каждого» (Беседа 4, гл.13).

Объясняя это, преподобный Макарий говорит: «Беспредельный, неприступный и несозданный Бог, по беспредельной и недомыслимой благости Своей, оплототворил Себя и, так сказать, как бы ума­лился в неприступной славе, чтоб можно Ему было войти в единение с видимыми Своими тварями, разу­мею же души святых и Ангелов, и возмогли они быть причастными жизни Божества. А всякая тварь, и Ан­гел, и душа, и демон, по собственной природе своей, есть тело: потому что, хотя и утончены они, однако ж, в существе своем, по отличительным своим чертам и по образу, соответственно утонченности своего есте­ства, суть тела тонкие, тогда как это наше тело в суще­стве своем дебело» (Беседа 4, гл. 9, 10). Это изложение очень естествен­но. Если сотворенные Духи ограниченны, то и суще­ство их и свойства ограниченны. Если существо их и свойства ограниченны: то и духовность их — ограни­ченна. Если духовность их ограниченна, то они по не­обходимости должны иметь известную степень веще­ственности, свойственную их природе. Напротив того, если припишем им совершенную невещественность, то есть неограниченную духовность: то вместе с сим по необходимости должны приписать им неограничен­ность существа, потому что только одно неограничен­ное существо может иметь и должно иметь неограни­ченные свойства. Сотворение тварей в разнообразных формах, в различных степенях, снабжение их много­различными свойствами преподобный Макарий со всей справедливостью, приписывает всемогуществу Творца и Его воле, для которой нет ничего ни затруднительного, ни невозможного. «Восхотел Бог, — гово­рит преподобный, — и без труда сотворил из ничего существа грубые и жесткие, например горы, деревья (видишь, какова твердость их естества!), потом сред­ственные — воды, и из вод повелел родиться птицам, и еще тончайшие: огонь и ветры, и даже те, которые по тонкости невидимы телесному глазу» (Беседа 4, гл. 9, 10). Современная наука нисколько не противоречит этому учению; на­против того, она сошлась в чудное согласие с ним. Познания отжившие, признанные вполне ошибочны­ми, противоречили ему.

Этим вы­ражается только то, что как Бог, так и Ангелы, и демо­ны, и души невидимы для телесных очей наших. Назы­ваются они бесплотными, невещественными по той причине, что не имеют нашей плоти, нашей грубой ве­щественности, не подлежат нашим чувствам, чем отли­чаются от разряда вещественных предметов, подлежащих нашим чувствам. Называются разумными, мыслен­ными, по главному отличительному их свойству, уму или духу — способности не только мыслить, но и ощущать духовно. По последней причине человек также называ­ется существом разумным; он называется словесным, по свойству словества, по силе словесной или духу, кото­рый имеет его душа и которого не имеют земные жи­вотные, называемые бессловесными, но имеющие так­же жизнь, инстинкт и свои ощущения, что называется душой их даже в Священном Писании. Так понималось и было принято выражаться в обществе человеческом всегда; так понимается и принято выражаться и ныне. В общеупотребительном образе выражения, которого держатся и ученые вне своих кабинетов, подверженное нашим чувствам называется вещественным, а непод­верженное — духовным, невещественным. Общий об­раз выражения употребляется наиболее Священным Писанием и святыми отцами, так как целью и Писания и отцов было то, чтоб слово, возвещаемое ими, было удобопонятно для всех людей, а отнюдь не для того, чтоб составляло исключительную собственность ученых, недоступную для массы. Но и в Писании, и в отцах точность смысла и значения всегда сохранялась и все­гда может быть определена.