С точки зрения науки все это носит совершенно эфемерный характер. Здесь мы видим еще одну причину, по которой необходимо разделить духовное знание от научного познания мира. Духовное знание непосредственно передать нельзя, можно только научиться жить так, чтобы быть причастным к правильному Богопознанию.      Надо заметить, что с точки зрения христианства, какими бы высокими и ясными для чистого верующего сердца не были созерцания величия Божия через изучение сотворенного Им мира, они все же не содержат полноты Богопознания, которое открывается нам в Новом Завете. ...

Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил (Ин. 1, 18). Ибо Христос дал нам возможность познать Себя, Бога, через видение наших грехов, покаяние и веру, которая означает последование Ему (Крест). Он даже делает нас по благодати богами подобными Себе. Иисус отвечал им: не написано ли в законе вашем: Я сказал: вы боги? (Ин. 10, 34). Трагедия человека заключается в том, что он может отказаться от этого духовного знания, и даже иногда, казалось бы, по вполне разумным соображениям.

Действительно, на первый взгляд кажется, что Бог не может быть человеком, или вообще частью сотворенного мира. И христианство не учит, что это так, но благовествует о том, что Бог воспринял (сочетал Себе) человеческую природу, при этом не смешиваясь с ней. Символом непонимания этого таинства является разбойник распятый слева от Христа. Этот разбойник, а вместе с ним и все отвергшиеся Христа иудеи - распявшие Его воины, первосвященники с книжниками, старейшинами и фарисеями, проходящий народ (Мф. 27, 42)

, а также все неверующие в Него доныне, возможно имели (и имеют) правильное представление о Боге - Вседержителе, Творце Вселенной. Из Евангельского повествования не видно, чтобы разбойник отрицал существование Бога вообще. Он, однако, оказался не способен постигнуть нечто высшее, дающее возможность познать Бога помимо всяких умствований и представлений.

Многие современные люди оказываются гораздо более невежественными и справедливо отвергая вместе с этим разбойником мысль о том, что Бог может быть частью этого мира (при этом каким то фантастическим образом контролирующим его), они отвергают и существование Бога вообще. Другие поднимаются до уровня этого разбойника и говорят, что они верят "что что-то есть", - однако все они разделяют его трагедию, отвергая возможность правильного богопознания через покаяние и веру в Сына Божия.

     Евангелие возвысило второго разбойника, распятого справа от Христа. Церковь так и называет его: благоразумным евангельским разбойником. Он посмотрел на то, что действительно можно увидеть внутренним взором, хотя для глаз это и невидимо - на свои грехи, осудил себя и оправдал Бога. После этого он понял нечто, превышающее всякое человеческое рассуждение и завершил свой путь Богопознания на кресте молитвой: Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!

И сказал ему Иисус: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю (Лк. 23, 42, 43).      В этих Евангельских разбойниках, по учению святых отцов, заключается история всего последующего человечества, - то есть нас, грешных людей, которые являются разбойниками перед Богом и уже прибиты ко кресту (ибо все мы приговорены к смерти, и рано или поздно умрем).

При этом мы можем или хулить Бога, умствовать и пытаться оправдать себя - или вместе с благоразумным разбойником исповедать, что: ...мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли (Лк. 23, 41), - т.е. покаяться и оправдать суд Божий над собой.      Посреди двух разбойников мерило (весы, мера измерения)

праведное обретеся Крест Твой: одному низводиму в ад тяготою хуление, другому же легчащуся от прегрешений, к познанию богословия, - поет Церковь в тропаре 9-го часа, в который Господь умер на Кресте.      Здесь мы соприкоснулись с богословием - т.е. конкретным духовным путем Богопознания. Хотя для человека нет, может быть, ничего более интересного и важного, чем это знание, рассуждения собственно о вере и путях Богопознания выходят за рамки данной статьи.

Здесь мы можем только еще раз отметить, что методы познания духовного мира совершенно ненаучны. В христианском учении речь идет не об описании мертвой материи, а о личном общении с живым Богом. Евангелие рассказывает нам, как сочетав в Себе человеческую природу Христос умер на Кресте, принеся себя в жертву за грех мира, и Своим Воскресением и Вознесением на Небо открыл человеку и вместе с ним всему сотворенному миру путь к первозданной гармонии.

     Тем для рассуждения, как уже было сказано, существует великое множество. Можно еще упомянуть вопрос о том, как сосуществуют и "влияют" друг на друга духовный и физический мир. С точки зрения христианского учения, правда, совершенно понятно, что духовный мир лежит в основании мира материального и полностью определяет его состояние (Камень лежащий во главе угла).

Но ученый может не признавать авторитета религиозных представлений, и поэтому попытаться посмотреть на проблему с точки зрения науки. ––– *** –––      Обсуждать эти вопросы, однако, можно только с твердым ограничением: не смешивая понятия о Боге с сотворенным Им миром. В связи с этим хотелось бы затронуть еще одну очень важную, на наш взгляд, тему.

     С точки зрения христианского учения понятие об одновременном существовании, несмешиваемости, но и нераздельности научного и духовного знания о мире и о Боге можно вывести из догматического учения Церкви о двух природах во Христе. После многих споров и обсуждений на IV Вселенском Соборе Церковь сформулировала догмат о том, что Божественная природа во Христе никак не может смешиваться с человеческой, хотя и неотделяется от нее.

     Как и всякая вероучительная истина догмат этот имеет охранителъное (от заблуждений и ложных пониманий) значение и в ежедневной человеческой жизни. Ибо люди склонны смешивать практическое рассуждение о предмете (научный подход) с Богопознанием через веру. Например, если мне надо поехать из Москвы в Дубну, я должен знать расписание поездов, вокзал, платформу, с которой отправляется нужный поезд и пр.