Мы продолжаем надеяться; но при этом - в чем, собственно, и состоит наше отличие, - при этом мы обязаны оставаться реалистами, не в меньшей, а в гораздо большей мере, чем современные критики христианства: те, полагая, что прежния надежды напрасны, вынуждены сами придумывать себе предмет надежды.

Христианство - не философская система, не "метод", не "руководство" как уйти от жестокой реальности или убедить себя в том, что мир не существует. Христианство - это сама жизнь: мы живем силою Живого Бога. Как Он создал этот мир, так Он и разрушит его в свое время; нас, людей, Он зовет отсюда в небо, в иное Царство, емуже не будет конца.

У христиан нет другой философии кроме Христа, Чья мудрость и сила недоступна для земных философий. Верно, в этом мире нельзя прятать голову в песок: но Христос дает нам силу поднять голову, жить в этом мире, - и пережить его.

Христос - не "идеал". Во всех земных философиях так или иначе присутствует идеализм - взгляд на реальность через призму тех или иных идей, отвлеченных продуктов человеческаго разума. Нет нужды напоминать, что любой "материализм", так же, впрочем, как и "спитритуализм", представляет собою форму идеализма, то есть совокупность суждений и мнений, а не прямой опыт и знание.

От христианина же требуется реализм неслыханный и немыслимый в наши дни: современность всегда надеется на земную жизнь, как бы плохи ни были в ней дела, а христианин отвергает ее и смотрит вперед.

Нынешняя эпоха, на непредвзятый взгляд самая черная и глухая эпоха в памяти людей, оказывается в то же время эпохой самых дерзновенных земных надежд в истории человечества. В самом деле, чем темнее жизнь - тем ярче и лихорадочней горит огонь земной надежды для тех, кто без него погиб бы от отчаяния. Другое дело христиане. Конечно, и христиан тоже увлекает вакханалия с гимнами "в защиту мира" и пр.

, но это уже "новые христиане", люди, потерявшие себя, принявшие мир и уступившие его могуществу. "Сопротивляться было бы чистым безумием", - успокаивают их все вокруг.

И вправду, истинный христианин - чистый безумец в их глазах: он верит в Живого Бога. Бог соблюдет и сохранит его от рода сего и вовек, проведет через все испытания, через желанную мученическую смерть ради Христа, и через само светопреставление, которое наступит не раньше, но и не позже того, как определит тому быть Господь. Чего не смогли добиться языческие императоры на аренах цирков, того, казалось бы, вот-вот добьются безликие силы современности со своей наукой и техникой; но и те, и другие безсильны против живой и истинной христианской веры, веры, связующей мир видимый и временный с невидимым и вечным.

Истинный христианин - это истинный реалист. Он живет как равный среди окружающих: дождь с неба достается и праведным, и неправедным. На него, как и на всех прочих, обрушиваются "факты бытия", но он встречает их совершенно по-другому. Бурные страсти, властители человеческой души, приняты в наше время как должное; христианин истребляет и укрощает их.

Боль, страдания и смерть ненавистны современности: она из кожи вон лезет чтобы их ослабить, отдалить, вытеснить вон из сознания с помощью "позитивных образов"; христианин принимает их со смирением и даже с благодарностью: ведь страдания несут пользу душе, и от земной нашей жизни не стоит ожидать большего, чем получил Спаситель на Голгофе.

Конец света встает перед современными людьми неотвязным кошмаром полного краха их комфортабельной земной веры; для христианина предрассудок "светлого будущего" не имеет ни малейшего смысла, а последние дни, так или иначе, недалеко.

Вера христианства и вера современности несовместимы: отсюда и разница. Все умопостигаемые печали и ужасы нашего мира - ничто по сравнению с непостижимой радостью мира грядущего для того, кто остается верен Христу. Ничто они и по сравнению с печалью и ужасом ада, уделом предающих Его, - того самого ада, который "отменен" современностью по соображениям, как ей кажется, благородным и гуманным, а на самом деле - просто потому, что он слишком реален для ее идеализма.

Зато материальный мир, со всем его преходящим добром и злом, колыбель и школа христианской жизни, стал ее идолом, пределом ее стремлений: кроме него, ничего у ней нет, и ничего ей больше не нужно.

Почти все, кто сегодня еще исповедует Христа - или хотя бы некий "христианский идеал", - безусловно согласятся в одном: всякое доброе дело, особенно в общественной сфере, явно или неявно совершается ради Христа и Его Царства. Потому и вызывают такой энтузиазм у современных христиан всевозможные "над-конфессиональные" благотворительные организации, медицинские миссии, усилия по улучшению условий жизни нуждающихся, успехи в международных отношениях, кампании протв войны, за разоружение, и т. п.