: все то, что сегодня делается "во имя человечества", они принимают словно за этим стоит Сам Христос.

Христос, однако же, говорил нечто прямо пртивоположное: "Иже несть со Мною, на Мя есть, и иже не собирает со Мною, расточает". На это нам возразят, что-де те, кто трудится "в христианском духе ", на самом деле не против Него, а как раз с Ним; и нельзя отрицать, что есть люди, исповедующие Христа "невидимо", вне границ Его земной Церкви.

Но давайте повнимательнее приглядимся к делам современной общественной жизни и попытаемся разобраться в их природе.

"Понеже сотвористе единому сих братий Моих меньших, Мне сотвористе": значение этих слов не нуждается в комментариях. Всем, и знающим, и незнающим Его, Господь является снова и снова в виде ближних и встречных, ожидая простых и конкретных дел: накормить голодного, напоить жаждущего, одеть убогого. Чтобы так поступить, не обязательно быть христианином: достаточно просто быть человеком и отозваться на чужую нужду или боль.

Христианин поступит точно так же, как и любой другой; лишь впоследствии мы сообразим, что это Сам Христос стоял перед нами, испытывая нас, что мы за люди и где наше сердце - с Ним или нет. Жизнь полна таких испытаний, проявляющих состояние нашей души точней, чем любой самоанализ.

Итак, доброта и отзывчивость - вовсе не "идеи в христианском духе", а глубинное содержание христианской жизни. Христианство, в самом деле, "вдохновило" их, и они настолько вросли в человеческую природу, что забыт оказался их истинный смысл. Они существуют как бы между прочим, помимо важных и серьезных "общественных задач", которые в наше время как раз и принято решать "в христианском духе".

"Хорошо накормить голодного, но лучше накормить тысячу голодных: один - это капля в море," - так начинается ложь "прогрессивного христианства". "Всегда бо нищия имате с собою, и егда хощете, можете им добро творити; Мене же не всегда имате": Хритстос пришел не кормить, а спасти мир, как бедных, так и богатых. И не смотрим ли мы на голодных, словно приказчики на покупателей: "Столько-то и столько-то клиентов, которых надо обслужить"?

Если так, то горе нам: мы умеем рассчитывать, а любить не умеем.

Нет, мы отзывается сердцем на чужую боль. Перед нами живой человек, ничем не хуже нас с вами, страдающий и обездоленный, такой же, как Сам Спаситель когда-то. И если в сердце у нас - Христос, то мы ничего не станем рассчитывать, а отдадим ему что имеем. Если же мы ничего не имеем, любовь наша от этого не меньше: скорее наоборот, чем мы беднее, тем лучше шансы у нашей отзывчивости и доброты.

Что же касается общественных мероприятий "в христианском духе", то нельзя, разумеется, сказать, что они целиком подчинены дьяволу: многие из их участников искренне работают Господу. Но, к сожалению, они все полней и полней служат основной цели современности: забвению Бога за счет поклонения Человеку.

Отрывки из писем Томасу Мертону

Т. Мертон (1915-1968), американец, римо-католический монах и популярный религиозный писатель, поэт и переводчик.

(В ответ на статью Мертона "Пастернак и Люди в Брелоках", Jubilee, July, 1959)

У Бориса Пастернака, автора романа "Доктор Живаго", есть своя особенная вера, "новое религиозное сознание"; оно требует чего-то "большего", чем Христос, Которому поклоняется Церковь; оно ищет "нового Христа", более подходящего "свободному духу современности". Это дух человекобога, сверхчеловека, уже не грубого, как у Ницше, но утонченного, "возвышенного", призванного в наследники обанкротившемуся гуманизму прошлого.

Этот дух - не помощник, а смертельный враг истинному христианству.