Помните, конечно, на чем остановились мы в слове, когда сей вожделенный и приятный для нас от мно­жества собравшихся шум помешал слушать, что говорилось; когда одушевленное сие цер­ковное море, переполняясь множеством притекающих, волновалось от напора постоянно теснящихся, подобясь действительному морю и по шуму, поражавшему наш слух, подобно шуму волн.

И так на чем остановили мы слово, обуреваемое шумом, конечно, помните вы, заботящиеся иметь мучеников в памяти. Мы, как кажется, остановились на том, что избранные на сей подвиг были не кто либо из обыкновенных людей, и не какая-нибудь простая и безвестная толпа от низких занятий возвысилась до такого достоин­ства; но во-первых, превосходя прочих стройностью тела, красотою, крепостью и избытком силы, они зачислены были в воин­ские списки; затем отличившись доброде­тельною жизнью и целомудренным житием, они при кончине своей получили благодать мученичества, как бы некоторую почесть и награду за мужество.

И, чтобы слово наше было приятнее, если угодно, мы опять по порядку припомним все о мучениках, как бы на зрелище представляя взорам настоящего собрания их подвиги. Был древле в соседнем городе воинский отряд, защищавший весь народ от напа­дений варваров. Сии воины, по некоторому прежде бывшему божественному явленно, рев­новали более о вере, чем о воинских де­лах.

И может быть не безвременно рассказать мимоходом об одном деле веры сих мужей. Однажды, когда у них происходила война с варварами и все удобные места были прежде заняты войском противников, так что вода находилась во власти вра­гов, они пришли в крайнюю опасность, или по неопытности наших вождей или же но никоему лучшему и более божественному до­мостроительству, чтобы сильнее всего чрез это проявилось различие христиан от чуждых вере.

Когда они не знали что де­лать в этих обстоятельствах и было боль­шое затруднение, потому что не было у них в виду в этом месте никакого источника или потока воды, так что была опасность подпасть власти противников вынужденным (к тому) жаждою; тогда сии доблест­ные (воины), оставив надежду на оружие, решились в этих страшных обстоятель­ствах призвать непобедимую и непреобори­мую помощь.

Оставив в лагере еще не принявших веры и сами отделившись от них, они подражают чудотворению, бывшему при Илии пророке, общим и совокупным гласом прося избавления (их) от неотвратимого бедствия. Они молились; молитва же немедленно исполнилась. Когда они еще оставались коленопреклоненными, сильным ветром откуда то взятое облако стало в воздухе над неприятельским лагерем; потом разразившись необычайным громом и ударив на находившихся под ним пламен­ною молниею, оно низвергло воду, обильней­шую рек, так что для неприятелей оно бы­ло причиною совершенной гибели как от беспрерывного вихря с молниею, так и от множества дождя, а для тех, кои сражались молитвами, это облако было достаточно для того и другого,—и для победы над против­никами, и для утоления жажды, поелику по­токи дождя доставили им обильное питье.

К сему сонму воинов был причислен и наш воинский лик; укрепившись и сами в вере повествованиями о сем событии, и воспитав себя подобного ради упражнениями, они возвысились до такого величия, что превосходством добродетели возбудили против себя зависть. Ибо, как мы научились из прочитанного нам ныне из истории Иова, враг рода человеческого считал обидою себе прославление Иова и потому домогался ему несчастна, что печалил его Иов, будучи истинен, справедлив и непорочен; таким же точно образом и на сих великих подвижников смотрел лукавым оком восстающий на добрых и не сносил, видя нрав­ственную доблесть в юношеском возрасте.

Видел он цветущее состояние тела, украшаемого целомудрием; видел некий воору­женный строй, воински ликующий пред Богом; узрел мужей прекрасных на взгляд, грозных на вид, бодрых духом, увидел быстроту их ног, обилие силы, соразмер­ность членов тела, и при всех преимуществах, какими они обладали, душевную доб­родетель затмевающую своим сиянием телесные совершенства.

Ходит и между ними с завистью обходящий вселенную (Иов. 1, 7); он видит не одного истинного человека, но целый божественный сонм людей, которые все истинны, праведны, благочестивы, — ви­дит, выпрашивает и их в свою волю. И сперва внушает идолонеистовстующему военачальнику совет, что он не иначе одержит победу над варварами, как только принесши в жертву поклоняющихся имени Христову.

Когда же они весьма скоро заявили себя добрым своим исповеданием и сами устремились к кончине чрез страдания; тотчас враг устроил, что им назначают, как нечто человеколюбивое, смерть от меча; их сковали железными узами, и это было началом их мучения. Но для них и узы были украшением; то было прекра­сное и приятное очам Христиан зрелище: избранные юноши в таком числе цветущие красотою, превосходные возрастом, все связывались один с другим узами, как некоторый венец или ожерелье кругом увязанное ровным жемчугом.

Таковы были сии святые с верою соединенные, и узами вместе связанные, каждый сам по себе был прекрасен и служил к возвышению красоты другого. Какое чудесное зрелище представляет собой ясное и чистое небо, испещренное прекрасными звездами, когда каждая из них привносит свой блеск в общее украшение неба: так же  прекрасно было и зрелище сих святых, поистине как говорит негде Пророк Иезекииль, «видение света сообращающихся» (Иез.1, 13).

На видимой красоте охотно останавливается наше слово; ибо оно умеет, как говорит Премудрость «от величества и красоты созданий» познавать и сокровенную красоту (Прем. 13,5), поелику и чистота души сияла в их внешнем виде  и видимый человек был достойным обиталищем невидимого. И так прекрасное зрелище представляли тогда дли зрителей—прекрасное, говорю, для жела­ющих видеть прекрасное, прекрасное ДЛЯ Ангелов, прекрасное для премирных сил, но горькое для демонов  и для последователей демонов,—сии люди, если только мо­гут быть  названными людьми столь превзо­шедшие других, величием природы,—сии ратоборцы Христовы, воины Святого Духа, защитники веры, оплоты града Божия!

Как бы над каким-то детским неразумием посмеиваются они над всяким мучением и оскорблением, над всяким устрашением, над всяким приражением угроз, как будто они  отдавали на биение не тело, но тени тел; поборовши плоть плотию, пренебрежением смерти выказав презрение ко всем устрашениям мучителей, они явили себя высшими человеческой меры. О как прекрасно упраж­нялись вы для получения вещественных трофеев, и как прекрасно применили воинскую опытность к борьбе с диаволом!

Они шли против сопротивной силы не мечем, вооруживши руки, и не деревянным щитом прикрывшись, не медным шлемом  и наколенниками оградившись, но восприявши всеоружие Божие, которое вождь Церкви, божественный апостол называет щитом, бро­нею, шлемом и мечем (Еф.6,13 —17.). Предводительствовали же им небесная благодать; а ратью диавола — имеющий «державу смерти» (Евр. 2,14).