«...Иисус Наставник, помилуй нас!»
** См.: Там же. Т. 4. С. 245.
Сатанизм - это безумие. Сатана - это не только воплощённый грех, но и первый безумец. И Блок отразил падение человеческой души не только своими стихами, но и самой своей жизнью.
Как легко человек отдаётся страстям и греху и как легко оправдывает себя! Потому что человек считает грех ошибкой, извинительной слабостью, недоразумением, вроде какой-то неудачной загородной прогулки, после которой, впрочем, можно спокойно возвращаться домой. Человек не видит метафизического лица греха, а ведь это - лицо сатаны. Падший ангел предстоит человеческой душе, он действует на неё своим мрачным обаянием, своей чарующей песней, но это - песня смерти. Некоторые склонны думать, что грех - это страстное стремление к наслаждениям, когда душа за секунду греха готова отдать вечность. Но это не совсем так. Многие грехи не сопряжены ни с каким наслаждением, и именно там проявляет себя любовь ко злу, если не считать, правда, что для пленённой демоном души богоборчество и осквернение Святыни - тоже наслаждение, но другого свойства. Это наслаждение - ненависть к Богу и стремление через попрание всех заповедей и через оплевание святынь приобрести хоть какую-то свободу. Все ритуалы чёрной магии и сатанинских сборищ содержат в себе изощрённый грех - грешить ради сатаны - и желание приблизиться к сатане, стать как бы одним духом с ним. Грех - это иллюзия счастья, грех - это включённость в мир порочного воображения и фантазии. Наша интеллигенция живет в мире своего воображения. Страсти интеллигенция, как мы уже отмечали, считает разноцветными красками палитры, которыми она рисует собственную картину жизни, легко впадая в тайный демонизм.
Для античных философов и большинства наших современников грех - это только «что» (поступок, потеря, состояние и так далее). Но есть живое сердце греха, это - «кто», это - личность, это - сатана. Не «что», а «кто» борется с нашей душой, с ним мы входим в общение и приобщаемся его смертоносной, похожей на разрушительную радиацию, энергии.
Чтобы бороться с грехом, надо ненавидеть не только «что», но и «кого», надо ненавидеть и личность, точнее - индивидуальность сатаны. Но для победы над грехом необходимо ещё одно условие, может быть главное. Сатана сильнее человека, в единоборстве с ним человек будет побеждён. Личность может победить только другая личность, поэтому наша победа - дать в сердце место Христу - Победителю смерти и ада.
В понятии о личности как воплощении и источнике добра и зла содержится тайна вечной жизни и вечной смерти. Вечная жизнь - это выбор добра, как Личности Христа, единство с Ним в любви и приобщение через Него бесконечных, Божественных совершенств. Не что иное, как Личность Христа - Предвечного Бога, открывает человеку вечную жизнь, включает человека в царство света, делает его самого лучом этого света. И напротив, выбор греха - это приобщение к олицетворению и источнику греха - сатане.
Грех имеет свою метафизическую и мистическую сторону - это любовь души к сатане, любовь блудная, несчастная и мучительная, но любовь личностная, которая уподобляет и единит. Если бы грех был только «что» - суммой поступков, а геенна - юридическим наказанием за эти поступки, то было бы непонятно, как за временное можно карать вечным. Но грех - это «кто», поэтому человек через грех делает выбор: он вяжет себя своей роковой нерасторгнутой любовью с сатаной. Любовь уподобляет. Человек становится демоноподобным. Сатана - это море ненависти к Богу. Грешник пьёт воду, текущую в вечную смерть, из этого темного источника. Грешник иногда явно, а чаще всего скрытно от самого себя ненавидит Бога. В вечности эта ненависть будет раскрываться, то есть делаться всё более глубокой и интенсивной. Грешник в благом уделе вечности не может оказаться уже потому, что он стал через свою порочную любовь частицей сатаны.
Любовь души ко Христу сильнее смерти, так как Им побеждена смерть. Любовь души к диаволу - это победа смерти, так как сатана первым умер для Бога и даёт тем, кто любит его, то, что имеет,- смерть.
Тайна вечности заключается в том, что мы выбираем добро и зло как личностную любовь. Вечность - это, прежде всего, ответ души на вопрос, с кем быть. Не преобладанием добрых дел или грехов, в результате их сложения-вычитания, решается участь человека, напротив, участь человека зависит от того, чей образ воцарился в его сердце.
Впрочем, многих смущает один вопрос: если вера или неверие зависят от состояния человеческого сердца, в котором суммируются все желания, слова и поступки человека, то почему люди, которых можно назвать благородными по своему характеру, добрыми по своей натуре и которые нередко обладают выдающимися знаниями, часто оказываются атеистами или по меньшей мере индифферентными к вере. Такие люди являются людьми вполне порядочными и подчас даже кажутся нам «христианами без Христа». Для многих здесь какой-то психологический парадокс.
На это следует заметить, что гордость многогранна. Есть мирская гордость: это превозношение, чванство, высокомерие. Есть духовная гордость: это отвержение помощи Божьей. Но существует ещё и другая: тонкая интеллектуальная гордость, которую так же трудно увидеть, как и муравья, ползущего в траве. Эта скрытая, тайная гордость, как яд без запаха и цвета, отравляет душу человека. Приведём такой пример. В интеллигентной семье растёт дитя - предмет попечения и радости родителей. В нём стараются воспитать чувство доброты не только к людям, но и к животным. Родители с раннего возраста обучают ребёнка чтению, восхищаются, когда он декламирует классиков, и всячески поощряют его успехи. Ребёнок выделяется среди своих сверстников, и в нём зарождается чувство умственного превосходства. Родители считают, что похвала - это стимул для усидчивых занятий, и сами внушают своему чаду мысль, что он не такой, как остальные. Вот тут-то и начинает «работать» тайная страсть тщеславия. Ребёнку нужны лидерство, удивление и похвала. Это становится для него допингом. Дитя хочет знать всё, но это нереально, поэтому его знания поневоле становятся фрагментарными и хаотичными: он просто собирает информацию как огромную коллекцию фактов, даже не пытаясь по возможности осмыслить её. В сущности, глубокое мышление обрекает человека на внутреннее одиночество, оно не может быть предметом восхищения. Чем примитивнее мыслит человек, тем он более популярен среди окружающих.
Главные вопросы бытия требуют времени и размышления, и при этом они мало кого интересуют. А фейерверк слов и пустых идей пленяет внимание людей, хотя, как и всякий фейерверк, быстро гаснет, не оставляя следа. Человек по-настоящему культурен только тогда, когда он видит свои знания маленьким островком в море неведомого. По-настоящему интеллигентен только такой человек, который понимает пределы своего рассудка, и тогда его мышление приобретает такие свойства, как смирение и осторожность. А гордый человек перестаёт понимать, как он мало знает, поэтому перестаёт искать. Гордость - это вид слепой веры. Гордец уверовал в свой рассудок, сделал из него идола, поклонятся этому идолу и приносит ему в жертву собственную душу. Бог - соперник этого идола, поэтому гордый человек будет до конца «защищаться» от Бога. Такой человек будет говорить о широкой веротерпимости, но при этом готов считать саму веру видом самовнушения, добровольного гипноза, которому подвергают себя люди. А он-де не намерен затемнять «ясность» своего мышления. Но что бросается в глаза, если присмотреться к гордецу повнимательнее, так это то, что его суждения поверхностны и непоследовательны, знания неглубоки, а мысли непродуманны. Экскурсы гордеца в историю похожи на анекдотофагаю. И ещё парадокс: чем важнее предмет, тем меньше гордец о нём знает. Он может рассказать о войне этрусков с римлянами, о путешествиях капитана Джеймса Кука*, но сведения о философии он заимствует в справочниках и брошюрах, а знания о религии из газетных статей. Вообще, метафизика кажется гордецу пустой схоластикой, но, как «культурный» человек, он не отказывается от метафизических споров, причём старается при этом держать себя весьма мягко и корректно.
* Кук Д. (1728-1779) - английский мореплаватель.
Когда вопросы касаются религии, сдержанность гордеца несколько отступает, в глазах его могут мелькнуть огоньки раздражения, а на губах - саркастическая улыбка, но он стирает со своего лица это выражение, как школьник - резинкой рисунок на бумаге. Если гордеца спрашивают о какой-нибудь философско-богословской книге, вроде книг отца Павла Флоренского или Николая Лосского*, считая, что он должен знать все выдающиеся произведения современности (это он и сам внушает своим друзьям), то он уклончиво отвечает: «Этот богослов не имел нужных знаний в области инженерной генетики». И что самое интересное, сам верит, что это точный и научный вывод из книги, которой он не читал. Впрочем, помимо слегка перелистанных им антирелигиозных брошюр, гордец почитывает любимую им мемуарную литературу, поэтому ему известны подробности о похождениях Александра Борджиа и «подвигах» инквизиции в Испании.